Кошмарной вам ночи (СИ)

— Ты слышал? — спросила Кумитэ, насторожившись. Крайт обернулся и покачал головой. — Мне показалось, кто-то кричал.

— Грёза твоя и кричала, — отмахнулся Крайт. — Тряслась всю дорогу от страха, как старая стиралка.

— Прекрати, она нормальная девчонка, просто ещё не привыкла к таким экскурсиям, — одёрнула парня Кумитэ. — Себя-то помнишь в первый раз? Убежал прямо во время съемки, да так, что пятки сверкали. И меня, кстати, оставил одну!

— Ну ладно, ладно, не горячись.

Крайт поспешил отойти в другой конец комнаты, чтобы прекратить разговор, который мог перейти в выяснение отношений между ними. Кумитэ любила цеплять его даже за мелкие провинности.

Они находились в просторной спальне, принадлежавшей, по всей видимости, супружеской паре. Двуспальная кровать, стоявшая прямо посреди комнаты, была накрыта попорченным молью балдахином на четырёх изящных столбиках. Справа и слева от неё стояли тумбочки с подсвечниками. На одной из них лежал нож для конвертов с причудливой рукоятью. Крайт взял его и повертел в руках.

— Неужто кому-то удобно им пользоваться? — поинтересовался он и показал найденную вещицу Кумитэ.

— Ух ты, это анк? — воскликнула девушка и подошла ближе, чтобы запечатлеть нож на камеру. — Я хочу его забрать.

— Да пожалуйста, — ответил Крайт, отдавая ей нож. Девушка стала изучать его, удивляясь тому, что кто-то сделал рукоять в виде египетского креста.

К спальне примыкала отдельная ванная комната. Крайт оставил Кумитэ и направился туда. комната оказалась совсем маленькой, но была неплохо обставлена: ванна средних размеров с закрывавшей её грязной полупрозрачной шторой, напротив неё раковина из цельного камня с винтажными смесителями. Сидение унитаза, теснящегося в углу, было разбито, но отколотого куска нигде не было видно.

Крайт посмотрел на себя в зеркало и подмигнул. Затем опустил взгляд и нахмурился: на раковине лежала опасная бритва со следами свежей крови на лезвии. Перед его глазами пролетела ворона. Крайт отшатнулся и напряг мускулы, словно ожидал удара. От внезапности произошедшего он не проронил ни слова, хотя испытал такой испуг, что его сердце затрепетало до боли. Ворона села на бочок унитаза и наклонила голову. Что-то с ней было не так, но парень не понимал, что именно. Чёрная? Чёрная. Живая? Живая. Объятая чёрным туманом? Объят… Крайт раскрыл рот, собираясь позвать Кумитэ и краем зрения заметил, что полупрозрачная штора позади него отодвигается. Сама по себе. Он обернулся и увидел худощавую бледную женщину в рванье и вибрирующих татуировках. Она смотрела на него с неприкрытым любопытством.

— Это ваша ворона? — отчего-то спросил Крайт, хотя думал о пляшущих человечках и громовых палках. Женщина раздвинула губы в радостной улыбке, показывая два длинных клыка.

— Моя, — ответила она и, взяв Крайта за завязки на толстовке, подтянула к себе. — И ты тоже мой.

Она широко распахнула рот и, наклонившись к парню, вонзила в его шею клыки. Боль была лишь одно мгновение, а затем наступило блаженство, которого Крайт не испытывал ни одной из своих личностей. Оно окатило его волной мягких игрушек от кончиков волос до петель тонкого кишечника, гуляло размашистым шагом по плавящемуся телу. Крайт застонал от удовольствия и закатил глаза в череп, там он узрел пыльный чердак и прабабушку с газетой в руках. Она посмотрела на правнука и осуждающе покачала головой.

Услышав стон, Кумитэ нахмурила брови и, заблокировав экран телефона, с которого только что пыталась позвонить Грёзе, прошла в ванную.

— Чем ты тут занимаешься? — спросила она и замерла, увидев, что какая-то женщина целует её парня в шею. — Какого…