Кошмары Серебряных прудов

— Ну, во-первых, Фома, ты не можешь утверждать, что она бежала за тобой след в след с точностью до миллиметра, — возразил Макс. — Ты же не задом наперед двигался.

— Не задом, — кивнул я.

— Значит, она вполне могла взять на метр в сторону, — продолжал Макси-Кот.

— Но рядом не было ни одной полыньи, — отчетливо помнил я. — Везде сплошной толстый лед.

— Полынью могло затянуть ледком, — вновь принялся спорить мой друг. — Вот ты, Фома, и не разглядел, когда ехал мимо. А Жанна прямиком попала на тонкий лед, и он под ней проломился.

— Теоретически все могло быть, — сказал я. — Но сам подумай, Кот, откуда там взяться полынье?

— Как известно, мой дорогой, — с важностью изрек Макс, — полыньи делают для подледной рыбной ловли.

— Дурак ты, Котище, — мигом сбил с него высокомерие я. — На этих прудах даже летом никто ничего не ловит. Потому как бесполезно. Вычистить-то их недавно вычистили Но рыбу не запускали. А та, которая водилась в них раньше, говорят, уж сто лет как сдохла. Не выдержала загрязнения.

— Тогда рыбаки отпадают, — развел руками Макс.

— Вот именно, — подтвердил я — Так какого же черта кому-то понадобилось долбить полынью на самой середине пруда?

Макс какое-то время молчал Затем медленно произнес:

— А если кто-нибудь туда что-нибудь скинул? Ну, чтобы ушло под лед, и с концами

— Подразумеваешь труп? — уставился на лучшего друга я.

— Почему обязательно труп? — изумленно проговорил Макси-Кот. — К твоему сведению,

Фома, это мог быть любой предмет, от которого нужно избавиться. Например, нож, пистолет, одежда, в которой совершено какое-нибудь преступление, и так далее, и тому подобное.

Кажется, он был прав. Теперь я удивлялся, как мне самому такое не пришло в голову.

— Кот, — выдохнул я, — надо знакомых ребят поспрашивать. Вдруг они что-нибудь видели?

— Вполне могли видеть, — подтвердил Макс. — Вот завтра мы этим займемся. У нас еще целый день есть.

— В общем-то, можем даже и сегодня, — предложил я.

— Сомневаюсь, — покачал головой Макси-Кот. — Пока твоя мать вернется. Пока нам разрешат вылезти из постелей. Пока покормят обедом…

— Пожалуй, ты прав, — прикинул я. — Пока нас покормят обедом, уже стемнеет. Вот если бы сейчас был не декабрь, а лето.

— Мечтай, мечтай, — с издевкою покосился на меня старый друг. — Не декабрь, а лето. И еще, Фома, хорошо бы нам с тобой сейчас по водолазному костюмчику. Мы бы пошли на пруд, опустились на самое дно и узнали, кому и для чего понадобилось долбить полынью.

Я хотел ответить Коту, что все это совсем не остроумно, но тут в комнату вошла мать.

— Ну как? — уставились мы на нее.

— Слава богу, вроде бы обошлось, — откликнулась она. — Но эта история мне крайне не нравится.

Глава III ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ

Что тебе не нравится? — спросил я. Заявление родительницы порядком меня удивило. Вряд ли кому-то могло понравиться, что Жанна едва не утонула. Так с какого же перепуга ломиться в открытую дверь.

— Мне в первую очередь не нравится, милый мой, твое поведение, — поджала губы мать.

Мы с Котом недоуменно переглянулись. Неужели Юлия Павловна обвинила во всем меня? Тогда это просто дурдом. Что же, выходит, я специально Жанну в прорубь толкнул?

— Ма, да все вышло совершенно случайно, — принялся доказывать я. — Она вообще была далеко от меня. Ехала и вдруг провалилась. Да мы же ее и не бросили. Наоборот, вытащили… В чем я виноват?

— Опять про свое заладил! — в сердцах воскликнула мама. — Я имела в виду совершенно другое. А что касается Серебряных прудов, то больше вы на них кататься не пойдете. Мы с Юлией Павловной твердо решили. Господи! Подвергать жизнь детей такому риску. Как же мы раньше-то не подумали. Вот уж поистине: гром не грянет, мужик не перекрестится.

— Мама! — заорал я. — Да какой риск? Там вся округа уже много лет ездит.

— Какой риск, сам видишь, — многозначительно произнесла моя дорогая родительница. — Так сказать, результат налицо.

— А по-моему, это обыкновенная случайность, — пришел мне на помощь Макси-Кот.

— Кстати, твоих родителей я тоже предупрежу, — пообещала мать. — И вообще, не заговаривайте мне зубы.

— И не думали, — совершенно искренне произнес я.

— Как это ты не думаешь! — со все возрастающим возмущением продолжала мать. — Почему вы вчера упорно скрывали от меня истину?

Час от часу не легче. Я сильно напрягся, пытаясь понять, что она имеет в виду и какую именно истину мы с Котом вчера от нее скрыли. Но сколько ни ломал голову, ничего глобального на ум не приходило. Может, Макс догадывается? Я внимательно посмотрел на него. Рожа у него сейчас была крайне глупая. Он тоже явно не постигал ситуацию.

— Ага. Молчите. Значит, все-таки стыдно, — по-своему оценила наше замешательство мать.

— Да чего стыдного? — спросил я.

— Лгать, милый мой, стыдно и скрывать тоже стыдно, — прокурорским голосом проговорила она.

Тут я не выдержал:

— Да что мы скрывали?

— Правду про день рождения, — с таким видом отозвалась родительница, будто празднование Жанниного пятнадцатилетия окончилось, по крайней мере, двумя убийствами.

Честно сказать, у меня отлегло от сердца.