Кошмары Серебряных прудов

Видимо, зелье Пелагеи действовало не только против сглаза, но и против собак. До сих пор подозреваю, что рыжий Барсик добавил что-то туда от себя как бы в подарок Пирсу. Если одноухий и одноглазый бандит хотел сделать ему гадость, то своего добился. Я еще никогда не видел, чтобы собаки так чихали. Пирс это делал как заведенный, прерываясь лишь на пару секунд, чтобы наградить нас с Жанной полным укора взглядом.

В результате мы не на шутку перепугались.

— Слушай, Жанна, а вдруг у него аллергия на Пелагеино зелье? Что тогда делать?

— Начнем с воды, — ответила Жанна.

Слетав на кухню, она принесла Пирсу миску. Тот, выдав еще одну очередь впечатляющих чихов, принялся бурно пить, после чего приступ аллергии словно рукой сняло.

— Ну, Жанна, — одолел смех меня, — во всяком случае ему теперь сглаз не грозит. Он этого средства лет на десять вперед нанюхался.

Жанна тоже затряслась от нервного хохота. Пирс с обидой на нас посмотрел и, кажется, даже покачал головой. Затем залез в корзину и нарочно лег таким образом, чтобы не видеть ни меня, ни Жанну.

Чуть позже пришла тетя Оля, и я, конечно, тут же удалился домой. Там меня ожидал не слишком приятный сюрприз. Стоило мне отпереть ключом дверь, в переднюю из большой комнаты, как метеор, выбежала моя родительница:

— Ну, Федор, есть какие-нибудь новости?

— Пока никаких, а если и будут, только завтра, — думая о своем, автоматически выпалил я.

— А что будет завтра? — уставилась на меня, | словно на инопланетянина, мать.

Только тут я врубился, что меня спрашивают про Юлию Павловну и ее здоровье.

— Завтра, ма, у нее будет лечащий врач, а пока у нее температура, — сообразил я, как выйти из положения. — Это нам с Жанной сказала Ольга Николаевна, а ей сказали в больнице.

— Температура — это опасно, — забеспокоилась мать. — Значит, у бедной Юлечки осложнение. Обязательно навещу ее.

— Пока нельзя, — на всякий случай предупредил я. — Она в реанимации, и туда никого не пускают.

— В реанимации! — воскликнула мать. — Значит, что-то и впрямь серьезное. — Игорь! — порвала она предка. — Ты представляешь, Юлечка после аппендицита в реанимации! Обязательно позвоню Ольге Николаевне. Может, какая помощь нужна.

— А? Что? — выскочил из большой комнаты отец. В левой руке он сжимал пульт от телевизора.

— Почему ты меня никогда не слушаешь? — напустилась на него мать.

— Потому что я не могу одновременно слушать тебя и телевизор, — виновато ответил отец. — Там, понимаешь, как раз рекламу крутили. А она всегда очень громкая. — И, видимо, чтобы отвлечь внимание от себя, предок обратился ко мне: — Ну, как, с математикой справились?

— Да, — соврал я.

— А тетрадь где? — удивилась мать.

Час от часу не легче. Сумку с учебниками я, естественно, после школы оставил дома. Чего же предкам сказать? Промедление было смерти подобно. И я брякнул первое, что пришло в голову:

— Моя тетрадь у Жанки. Ей надо переписать.

— Значит, ты, Федор, решил, а она будет просто списывать? — спросила родительница.

— Нет, — продолжал убедительно врать я. — Решили мы вместе, а записывал я один.

— Ой! Спортивные новости! — возопил отец и кинулся в комнату.

— Ужинать будешь? — к счастью, переключилась на гастрономическую тему мать. Я горячо ее поддержал в этом:

— Да, мама! Я жутко голодный!

— Кстати, милый, почему, интересно, ты к Жанне пошел заниматься в шапке и в куртке?

— Потому что в перерыве мы выгуливали Пирса, — на сей раз ответ у меня возник словно бы сам собой.

Мать ничего не заподозрила.

— Ну, раздевайся и марш на кухню. Сейчас я тебе все разогрею.

Уже поздно вечером предок позвал меня к телефону. Это оказалась Жанна.

— Ты представляешь, Федор, мне только что звонила мама Толяна.

— С какого это перепугу? — не понял я.

— Вот именно, с какого, — продолжала Жанна. — Его мать почему-то вообразила, что я могу знать, где находится ее дорогой Толян.

— Че-его? — протянул я.

— Того самого, — откликнулась Жанна. — Толян куда-то исчез, и она, мол, обзванивает всех его друзей подряд.

— С каких это пор ты относишься к его друзьям? — усмехнулся я.

— Не знаю, — сказала Жанна. — Наверное, с дня рождения, который Толян мне начисто отравил.

— Да они, наверное, с Витьком куда-нибудь закатились, — предположил я.

— Я то же самое его матери говорила. Но, оказывается, мать Толяна эту версию уже отработала. Витек дома и Толяна после школы вообще не видел.

— Странно, — медленно произнес я.

— Вот и мама Толяна говорит, странно. Поэтому всех и обзванивает. И, по ее словам, все твердят одно и то же: после школы его не видели.

— Мало ли. У Толяна полно всяких-разных приятелей. Сидит у кого-нибудь дома, а попозже возвратится как миленький.

— Я тоже так думаю, — отозвалась Жанна. — Ладно, Федор. До завтра.

Я положил трубку, но телефон почти тут же вновь начал звонить. Это оказалась мама Толяна.

Глава VI ЗЕРКАЛО

Утром я, как обычно, зашел за Жанной, чтобы якобы идти в школу. Она первым делом мне сообщила:

— Мы только что с Динкой по телефону разговаривали.

— А что в этом такого необычного? — войдя в лифт и нажав кнопку первого этажа, спросил я.