Космаец

— Ну, коли так, — Космаец пожал плечами, — что поделаешь, нужно отомстить швабам.

— Товарищ командир, запиши парнишку в наше отделение, кажется, он не размазня, — попросил Штефек, — знаешь, у Миловича уже пузыри на плечах от лямок. Да и все мое отделение — три человека.

— Хорошо, — согласился Божич, — только найдите человеку одежду. Стыдно с таким оборванцем в деревне показываться. И научите его обращаться с оружием.

— Сейчас мы оденем его, как маленького бога, — Штефек вскочил и пошел от одного бойца к другому. — Прошу вас, что у кого есть, кальсоны, рубаха, куртка, порты… Не понимаешь, что значит порты? А что такое штаны, знаешь? Есть запасные? А ты, Звонара, лучше сам раньше оденься, как подобает партизану… Ах, они малы для тебя? Ой, врешь, ты хотел выменять их в деревне на сало…

Паренька-новичка окружили со всех сторон. Рассматривали его с любопытством, предлагали запасную одежду. Одели парня. Но ему так и пришлось остаться босым. Лишней обуви ни у кого не оказалось. В короткой английской куртке и в широких немецких брюках, затянутый ремнем, он стал немного похож на партизана. Здравкица подарила ему шайкачу со звездой, на которой желтым шелком были вышиты серп и молот.

— Ну, ты из него сразу сделала пролетера, — улыбнулся Милович, — а я ходил без серпа и молота три месяца.

Паренек смущенно улыбался. Он все время подтягивал ремень, на который ему кто-то подвесил длинный, как меч, немецкий тесак в черных деревянных ножнах.

— Эх ты, бедолага, сидел бы дома да помогал старухам мотать пряжу, — иронически проговорил Звонара, глядя на мальчишку опечаленным взглядом, — а здесь не сносить тебе головы. Свернут тебе немцы шею, как птице, в первом же бою.

— Замолчи, старая ворона, не каркай, — прикрикнул на него Штефек, взял паренька за рукав и отвел в сторону. — Держись поближе ко мне… Стой, мы даже и не познакомились, как положено порядочным людям. Как тебя зовут?

— Меня?.. Младен… Младен Остойич.

— Младен? Красивое имя, всегда ты должен быть молодым. А меня Влада зовут. И вот что еще запомни, если когда-нибудь потеряешься, знаешь, все на войне бывает, ты прямо ищи взвод Космайца, его вся бригада знает. Понял? Хорошо, теперь скажи мне…

В этот момент политрук позвал пулеметчика. Пока ожидали команды к маршу, по ротам разносили и раздавали бойцам сухари, галеты и консервы — по банке на двоих, по нескольку кусков сахару, а курящим — по пять сигарет. Потянуло теплым табачным дымом. В темноте, как летние светлячки, заблистали искорки… Курили беззаботно, а кое-кто так и задремал с сигаретой, привалившись к забору..

— Ложись, Младен, поспи, — предложил Штефек Остойичу.

— А ты, дядя Влада?

— Я привык спать помалу, — Штефек начал зевать, — сплю, когда есть возможность. Скоро мы двинемся вперед. Роздали нам пайки, надо ждать, что на Дрине будет серьезное дело… Только бы пулемет выдержал, а я-то уж выдержу. А ты поспи, поспи, тебе еще расти надо.

— Я и так уже вырос, — сердито ответил Младен, — только вот винтовку мне не дали… Правду говорят, что в бою только в первый раз страшно?

— Бывает и страшно, пока не привыкнешь. Только ты держись ко мне поближе и не бойся… Ты никогда не был в СКОЮ? — спросил Влада.

— Н-нет. Я, я нигде не был, — Остойич испуганно взглянул на пулеметчика. — Я ненавижу фашистов… Дяденька, я взаправду нигде не был… Один раз меня позвали в школу, староста хотел послать меня в молодежную роту. А Чоса Янич меня прогнал, сказал, что не будет стоять со мной рядом, потому что мой отец был коммунист. Когда узнали, что партизаны наступают, вся молодежная рота подалась в Сербию с четниками. — Мальчик немного помолчал и спросил: — Дядя Влада, а эти, про которых ты меня спрашивал, как их зовут…

— Скоевцы?

— Ну да, скоевцы.

— Это — союз нашей коммунистической молодежи. Там лучшие бойцы. Они ничего не боятся.

— Ух, а я и не знал. А я могу быть скоевцем?

— Каждый может. Только надо хорошо воевать.

— Знаешь, дядя, я не боюсь фашистов, ничуть не боюсь. Когда они приходили к нам в деревню, я и Воя Перин, ты его не знаешь, мы закопали на дороге гвозди, чтобы они проткнули шины на автомашинах, а они, верно, узнали и поехали другой дорогой. А ты много фашистов убил?

— Да, в бою убивал.

— А русских ты видел?

— Нет.

— А я думал, что видел, — разочарованно проговорил Остойич и замолчал.