Космер: Тайная история

– Они… Они очень мне дороги. – Шай села за стол и усилием воли заставила себя отвести взгляд от вожделенных пластинок.

Сумей она утащить их с собой при побеге, изготовить новые печати будет несложно, пусть даже на это уйдет несколько недель. Но если их уничтожат…

Гаотона тоже сел за стол и принялся рассеянно крутить пластины в руках. Будь на его месте кто-то другой, такое поведение следовало бы счесть скрытой угрозой. Мол, смотри, что у меня в руках, и подумай о том, что я могу с тобой сделать.

Однако Гаотона был Гаотоной, и заинтересованность его, как обычно, казалась вполне искренней.

Или нет?

Ведь не важно, насколько ты хорош, в жизни обязательно найдется кто-нибудь изворотливее, хитрее тебя. Эту истину раз за разом внушал Шай дядя Вон. Что, если Гаотона с первых дней ее заключения играет с ней, словно кошка с мышкой? В этом случае печальный финал неизбежен.

«Мне следовало сбежать отсюда еще несколько дней назад», – в очередной раз с досадой подумала Шай.

– Стать воином – это понятно, – заговорил Гаотона, откладывая пластину в сторону. – И эта сущность тоже понятна. Охотник и следопыт. Весьма полезные навыки выживания в любой среде. Впечатляет. Но вот ученый… Для чего это тебе? Ведь ты и так ученый.

– Ни одна женщина знать всего не может. Кроме того, на обучение требуется уйма времени, а воспользовавшись этим клеймом сущности, я сразу смогу разговаривать на десятках языков, от фенского до мулла’дильского, и даже на нескольких наречиях Сиклы. Мне станут доступны знания множества разных культур и присущие их носителям правила поведения. Я овладею глубокими познаниями в точных и прикладных науках, а также постигну политическое устройство большинства стран и тенденции их взаимоотношений.

– Вот как? – Гаотона пожал плечами.

«Просто отдай мне их», – подумала она.

– А как насчет этой? – поинтересовался Гаотона. – Нищенка? Для чего тебе быть истощенной, и к тому же… к тому же лишиться большей части волос и обзавестись шрамами по всему телу?

– Иногда бывает необходимо мгновенно изменить внешность, – ответила Шай. – И чем радикальнее, тем лучше.

Она не упомянула о том, что, применив соответствующую печать, узнает все уличные лазейки и обретет отменные способности выживания в трущобах. В обычном своем состоянии она обладает весьма достойными навыками по взлому замков, но при использовании этой печати ее мало кто на всем белом свете в этих умениях превзойдет. К тому же это клеймо перепишет прошлое Шай так, что даст ей годы опыта работы акробатом. Она запросто выскользнет через крошечное оконце, а затем с легкостью спустится с высоты в пять этажей к вожделенной свободе.

– Мог бы и сам догадаться. – Гаотона достал пятую пластинку. – Осталась последняя, самая загадочная.

Шай не проронила ни слова.

– Приготовление пищи, навыки сельхозработ и шитья. Служит для имитации простого, неотлучно живущего в деревне человека?

– Да.

Гаотона кивнул, откладывая пластину.

«Честность – вот что сейчас от меня требуется. Пусть видит, что я с ним откровенна. Да и вообще, обманывать без нужды не следует».

– Нет, – произнесла Шай и тяжело вздохнула.

Он уставился на нее.

– Это… моя завязка, – объяснила она. – Пользоваться ею я не собираюсь, но изготовила на всякий случай.

– Завязка?

– Если я когда-нибудь применю эту штуку, – ответила Шай, – вся моя жизнь поддельщицы перепишется и я позабуду, как изготовить даже самую примитивную печать. В общем, стану самым обычным человеком.

– И ты этого хочешь?

– Нет.

Пауза.

– Да. Возможно, какая-то часть меня хотела бы такого исхода.

До чего же трудно быть честной. Несказанно трудно, но временами ничего иного не остается.

Шай и вправду иногда мечтала о простой жизни. И мечта эта весьма напоминала длящееся доли секунды желание спрыгнуть с высоченного обрыва лишь ради того, чтобы узнать, каково это. И временами такое желание казалось до крайности соблазнительным, несмотря на очевидную глупость.

Обычная жизнь. Без тайн и сплошной лжи. А ведь Шай любила свою жизнь. Ей нравились острые ощущения, нравилось добиваться успеха и творить чудеса… Но иногда, сидя в тюрьме или находясь в бегах, она мечтала и об ином.

– Твои дядя и тетя? – спросил он. – Дядя Вон, тетя Сол, они тоже упомянуты в печатях. Я прочел о них.

– Нет никаких дяди и тети, – вымученно прошептала Шай.

– Но ты их постоянно вспоминаешь.

Она невольно зажмурилась.

– Понимаю, что твоя жизнь полна лжи, – продолжил Гаотона, – отчего реальность и вымысел частенько смешиваются. Но если ты воспользуешься этой пресловутой печатью, то, безусловно, забудешь не все. И как затем будешь скрывать ложь от себя самой?