Косметика врага

— Действительно, зачем?

— Я сказал ей: «Потому что люблю вас». Тут ее чуть не стошнило.

— Как я ее понимаю!

— Я сказал: «Я люблю вас. Я не прикоснулся ни к одной женщине, кроме вас. Я только раз в жизни занимался любовью — с вами». Она сказала, что это не называется любовью. Я сказал: «Все эти годы я мысленно разговаривал с вами. Когда же вы ответите на мои вопросы?» Она сказала: «Никогда». И она приказала мне убираться. А я не хотел никуда убираться. Я сказал: «Не бойтесь, я не собираюсь вас снова насиловать». Она сказала: «Конечно нет. Мы же не на кладбище, а у меня дома. У меня есть ножи, чтобы постоять за себя». Я сказал: «Именно для этого я и пришел».

— Простите?

— Она точно так же отреагировала на мои слова, как и вы. Я сказал: «Я стремился снова увидеть вас по двум причинам. Прежде всего, мне необходимо узнать наконец ваше имя. А потом, я хочу, чтобы вы отомстили мне за себя». Она сказала: «Не будет ни того, ни другого. Уходите». Я сказал, что не уйду, пока не получу положенного. Она сказала, что мне ничего не положено. Я сказал: «Неужели вам не хочется отомстить мне?» Она сказала: «Я желаю вам всех бед, какие только могут обрушиться на человека, но сама я не способна причинить зло. Единственное, чего я хочу, чтобы вы навсегда исчезли из моей жизни». Я сказал: «Разве вам не станет легче, если вы сами убьете меня? Тогда я раз и навсегда исчезну из вашей жизни!» Она сказала: «Нет, мне не станет от этого легче, и вдобавок у меня возникнут проблемы с правосудием, так что я уже никогда не смогу вычеркнуть вас из своей памяти».

— Почему она не вызвала полицию?

— Я бы не позволил ей это сделать. Но, по-моему, ей вовсе не хотелось обращаться в полицию: у нее было для этого целых десять лет, но она туда так и не заявила.

— Почему же?

— Она никому не хотела говорить о насилии, чтобы поскорее забыть о нем.

— Теперь она поняла, что совершила ошибку: насильник сам напомнил о себе.

— Но мне было плевать на это жалкое полицейское правосудие, мне хотелось получить сполна — поэтому она сама должна была совершить возмездие и убить меня.

— Вы хотели, чтобы она вас убила?

— Да, мне было необходимо, чтобы она сама это сделала.

— Да вы просто сумасшедший.

— Не согласен. Для меня сумасшедший — это человек, который совершает необъяснимые поступки. А я могу объяснить любой из своих поступков.

— Только вы один и можете их объяснить.

— Мне этого вполне достаточно.

— Если вы так жаждали смерти, чтобы искупить свою вину, почему же вы не покончили с собой?

— Причем тут этот романтический бред? Я вовсе не жаждал смерти как таковой, я жаждал, чтобы она убила меня.

— Результат, в конечном счете, один и тот же.

— Представьте себе, что вам хочется заняться любовью, а вам говорят: займитесь лучше мастурбацией, результат, в конечном счете, один и тот же. И с чего вы взяли, что я стремился искупить вину? Я вовсе не сожалел о содеянном, это насилие было единственным достойным поступком за всю мою жизнь.

— Если вас не мучили угрызения совести, зачем вам понадобилось, чтобы она вас убила?

— Я хотел, чтобы она получила удовлетворение. Мне, как и любому влюбленному, хотелось только одного: взаимности.

— В этом случае было более логично настаивать, чтобы она вас изнасиловала.

— Конечно. Но она не хотела. В этом смысле тут все было безнадежно. Поэтому в качестве сублимации я добивался, чтобы она меня убила.

— Как будто секс и смерть — это одно и то же. Какая нелепая мысль!

— Но помимо меня так думают и знаменитые ученые.

— Самое ужасное, когда умничает сумасшедший.

— Так или иначе, мы спорим впустую, потому что она не хотела меня убивать. Я, как мог, старался ее убедить, что она имеет право на месть, но она отвергала все мои доводы. В конце концов я спросил: может, ей мешают это сделать религиозные убеждения? Она сказала, что она неверующая. Я сказал: «Если вы не скованы никакими религиозными предрассудками, вы вольны поступать, как вам хочется». Она сказала: «Но я не хочу вас убивать. Мне бы хотелось, чтобы вас приговорили к пожизненному заключению, и вы уже никому не смогли причинить вред, а ваши сокамерники отплатили бы вам за меня». Я сказал: «Зачем же это удовольствие уступать другим? Убейте меня сами!» Она сказала: «Я не способна на насилие». Я сказал: «Вот уж не ожидал». Она сказала: «Я рада, что разочаровала вас».

— У меня уже голова идет кругом от ваших бесконечных: я сказал… она сказала… я сказал… она сказала…

— Когда после знаменитой истории с запретным плодом Бог расспрашивает Адама о его грехопадении и этот слюнтяй жалуется на свою жену, он тоже все время повторяет: «Я сказал… она сказала…» Бедная Ева!

— Тут я с вами согласен.