Космическая Академия

– Живее! – подстегнул его капитан.

– Слушаюсь! Сделаю всё возможное! – отрапортовал ассистент и кинулся выполнять свой долг.

Внезапно доктора вздрогнули, переглянулись.

«Сосуд!»

И тихонечко двинулись в сторону лаборатории, пока никто не засёк.

– Стоять! – приказал Шадор. – Ты-ты куда?

– А, я-я сейчас… Там лекарство одно надо взять! Очень важное.

И эризийцы, больше не отвлекаясь на капитана, приоткрыли дверь в лабораторию и проскользнули туда бочком. Сосуд стоял на столе, и вроде бы там, где доктора его оставили.

«Отлично!» – вздохнул с облегчением Дор.

– Прекрасно! – воскликнул Гон, и Дор на него зашикал.

– Что прекрасно? – уточнил через дверь Шадор.

«Уши как у эризийского хухлона!»

– Всё прекрасно. Я-я нашли, что хотели, – откликнулись доктора, всеми руками запихивая сосуд в климат-камеру и вводя код блокировки.

– Запер, – прошептал Дор на ухо Гону и громко: – Я-я сейчас дозу отмерим!

И уже для себя-себя:

– От эризийских витаминок ещё никому хуже не становилось.

Ассистент деловито освобождал пациентку от одежды. Дор-Гон вернулись в блок-отсек и активировали реанимационную аппаратуру.

– Раса? – деловито осведомился Гон.

– Кентрийка, – ответил ассистент. – С модификациями.

Шадор стоял рядом и рассматривал пациентку.

– Если вас интересует, капитан, то грудь у неё настоящая, – сообщил Дор, а Гон хохотнул.

Шадор недобро посмотрел на докторов.

– Приступайте лучше.

Эризийцы включились в работу. Переругиваясь и пересыпая космический сленг медицинскими терминами, доктора тем не менее действовали вполне слаженно, успевая делать по два-три укола одновременно. Ассистент, привыкший к работе в госпитале, под ногами не путался и чётко знал, где и когда надо помогать: прикреплял датчики, подсоединял трубочки и стабилизаторы.

– Принимай работу, – сообщил Шадору Гон.

– Было бы из-за чего дёргаться, – пробурчал себе под нос Дор, вспоминая про неудавшийся вечер.

Кентрийка открыла глаза, быстро села на кушетке и начала судорожно оглядываться.

– Успокойся, – приказал капитан. – Никто не причинит тебе вреда.

– Где я? – голос девушки был осипшим, она задрожала от слабости и вновь откинулась на подушку.

– О! Момент! Голосовые связки повреждены, – Доктора засуетились, перебирая бутылочки и взбалтывая коктейль. – Выпей.

Девушка приникла к стакану.

– Немного полежит под куполом. Восстановится быстро, но только если будет соблюдать режим питания и сна, – отчитались доктора.

– Поняла? – обратился к девушке Дор. – На КА всё строго, переутомления, обезвоживания и обмороки не лечим!

Девушка приткнула стакан на хромированный столик и потёрла виски.

– Что-нибудь болит? – спросил Шадор.

– Нет.

– Как тебя зовут?

– Энн… Эннибет Шермани, лейтенант Энн… – она закашлялась.

Лицо Шадора будто окаменело, а руки непроизвольно сжались в кулаки, что не ускользнуло от внимания бдительных докторов.

– Хотите таблеточек, кэп? – поинтересовался Дор, а Гон протянул капитану баночку с успокоительным. – Очень нервный сегодня выдался вечер.

– И не говори…

Вид у него при этом сделался какой-то задумчиво-отстранённый.

– Кто вы? – слабым голосом спросила пациентка. – И где я?

– Капитан Рерих Шадор… – голос кентрийца прозвучал глухо.

Энн в упор уставилась на капитана со смешанным чувством ужаса и неверия.

– …Вы находитесь на КА-11, крейсере Космической Академии. Отныне вы принадлежите нам душой, разумом и телом.

Дор-Гон хмыкнули, а Рерих глянул на них сурово и буднично добавил:

– Как поправитесь, кадет Энн, пополните ряды куков. Я пришлю кого-нибудь из курсантов, чтобы провёл персональный инструктаж.

– Что-о? – она даже приподнялась от потрясения. – Я – кадет? С каких это пор? Кто-нибудь объяснит мне…

Шадор не ответил, развернулся и стремительно вышел из госпиталя, а Энн, отчаянно глядя ему вслед, снова закашлялась. Ассистент, подорвавшись под уничтожающим и испепеляющим взглядами докторов, поспешно кинулся к ней с лекарствами и успокоительным.

Дор-Гон сосредоточенно программировали климат-колпак.

Перед тем как нырнуть в коммуникационный колодец, ведущий в криогенный отсек, где капитана ждали взволнованный инженер, невозмутимый старпом и ещё пять криокамер, Шадор вызвал по комьюните дежурного офицера по связям с общественностью. Но вдруг передумал и переключился на шкипера. Всё же ему он доверял больше.

– Слушаю, капитан, – незамедлительно ответствовал Кабук.

«Хорошая реакция», – рассеянно оценил Шадор и распорядился:

– Вилиам, будь добр, пробей по секретной базе и нелегальным каналам следующую информацию – кентрийская военная кампания в системе Тарсу, крейсер «Браврония», пятнадцать лет назад… Ну, или чуть более давний срок.

– Будет сделано, кэп! Когда предоставить отчёт?

– Я не тороплю. Обратись к военным архивам, если нужно. Главное, добудь как можно больше сведений.

– Так точно!

Шадор отключился, сжал правую руку в кулак и стукнул по перегородке. Прежняя горечь никуда не делась, как бы глубоко он ни схоронил терзающие душу воспоминания. Вероятно, что-то в этом мире не поддавалось забвению.

«Бедный старик Шермани, – с бессильной яростью подумал Рерих. – Всего каких-то два года не дожил».

* * *