– Слово-то какое смешное – выходной!.. – насмешливо выдал финансист, уходя вглубь охотничьего домика. Волф шагал вслед за ним. – Та-ак… Где-то тут висело ружьё…
– Очень смешно, Цимих. Ты же всегда презрительно относился к охоте.
– К охоте ради пропитания – нет, а вот к охоте как к развлечению – да.
– Паэгон всегда этим грешил.
– Ага. При том, что он даже стрелять не умел. Помнишь, как он на полигоне выбил себе палец?
Волф прыснул себе под нос, потом с серьёзным видом воззрился на Цимиха:
– А вот ты меня тогда в стрельбе уделал…
– Что? До сих пор отыграться хотите, а, господин советник? К несчастью, тот раз был последним, больше я в такие развлечения не ввязываюсь.
– Да-да, – ухмыльнулся Волф, – И вино ящиками ты тоже больше не пьёшь….
Цимих помахал указательным пальцем.
– Не на-адо путать правый носок с левым! Стрельба на спор – это ребячество, а перепить товарища – спортивный интерес…
– И как ты вечно из всего выкручиваешься, Лешер, я поражаюсь просто!.. Изворачиваешься, как змей, так и хочется тебя… Прижучить!
– Давай не сегодня, дорогой, у меня голова болит.
Громогласный смех Волфа отбиваясь от стен заполнил всё пространство комнаты, а Цимих ушёл в столовую искать ключи от своего красного кабриолета, и, когда нашёл, послал советника собираться в дорогу. Пока тот основательно застёгивал все пуговицы и ремешки на должностном одеянии, Лешер лишь подхватил со спинки стула министерскую куртку, наспех влез в рукава и выскочил из дома. Покурить. Волф, спустившись, молча постоял рядом с ним, как в старые добрые времена, когда финансист нарекал его «пассивным курильщиком».