КОСМИЧЕСКАЯ ФАНТАСТИКА или КОСМОС БУДЕТ НАШИМ! Антология.

Он снова нагнулся за очередным блоком и стал срывать с него предохранительную упаковку.

— Выходит, их осталось всего трое, считая со спасенным? И они смогли привести корабль?

— Да, — сказал Брег. — Спать им было, пожалуй, некогда.

— Но ведь, — нахмурился Сивер, — в живых должно остаться восемь!

Брег грустно взглянул на Сивера.

— Просто мы оптимисты, — сказал он. — И если слышим цифру “три”, то предпочитаем думать, что это погибшие, а вернутся восемь. Но иногда бывает наоборот. — Он взял у Сивера блок и аккуратно поставил его на место.

— По-твоему, лучше быть пессимистом? — спросил Сивер обиженно.

— Нет. Но оптимизм в этом случае — в том, что трое вернулись оттуда, откуда, по всем законам, не мог возвратиться вообще никто. — Брег установил на место фальшпанель автомата. — Ну, можно лететь.

Сивер уселся в кресло.

— Жаль, — сказал он, — что нельзя махнуть куда-нибудь подальше от Земли.

— Нельзя, — согласился Брег и включил реактор.

Замерцали глаза приборов, пульт стал похож на звездное небо.

— Он слепой, Край, — сказал Сивер, — он больше не видит звезд. Я думал, он потерял глаза на рудниках.

— Нет, — Брег покачал головой, — на рудниках пилоты даже не выходят из рубки, там вообще нет людей — автоматика.

Сивер только зажмурился.

— Слушай, — спросил он, — а если бы ты был все время со мной, ты разобрался бы?

Брег ответил, помедлив:

— Думаю, что да. Для меня каждый пилот — герой, если даже он и не был на лиганте, а просто возит руду с Япета на Титан. Потому что и в системе бывает всякое.

Сивер опустил голову и не поднял ее.

— Что мне скажут на Земле? — пробормотал он. — Меня теперь никуда больше не пошлют?

— Нет, отчего же, — утешил Брег, — пошлют со време­нем. Но вот они — они никогда уже не будут возвращаться в Солнечную систему и останавливаться на Япете. Это бывает раз в жизни и, наверное, могло получиться иначе. — Он несколько раз зажег и погасил навигационные огни, затем трижды промигал слово “внимание”, хотя внизу не осталось никого, кто нуждался бы в предупреждении.

— Я хотел… — отчаянно сказал Сивер.

— Да что ты мне объясняешь! — сказал Брег.

Он положил руку на стартер, автоматически включилась страхующая система.

— Действует, — слабо улыбнулся Сивер.

— Теперь его хватит надолго, — ответил Брег. — Наблюдай за кормой.

Сивер кивнул; он и без того смотрел на экран, на котором виднелась поверхность Япета, маленькой планетки, на которой нет атмосферы, но есть ручей с чистой водой, необходимой героям больше, чем торжества.

АНДРЕЙ БАЛАБУХА

Могильщик

Андрей Балабуха родился 10 апреля 1947 года. Окончил семь классов 157-й средней экспериментальной школы Академии педагогических наук (бывшей гимназии принца Ольденбургского), два года учился в Ленинградском топографическом техникуме, в 1970 году окончил 12-ю ШРМ Октябрьской ж.-д. Работал топографом, шлифовщиком на зеркальной фабрике, фотографом в Центральном военно-морском музее, рентгенодефектоскопистом на листопрокатно-штамповочном заводе, легководолазом, прошел путь от чертежника до начальника отдела строительства и генплана в проектно-конструкторском бюро Управления местной промышленности. В 1966 году участвовал в создании коллективной радиоповести ленинградских писателей-фантастов “Время кристаллам говорить”. Первый рассказ “Аппендикс” был опубликован в 1967 году в ежегоднике “Фантастика” издательства “Молодая гвардия”. С 1974 года — профессиональный литератор. Член Профессиональной группы писателей при Ленинградском отделении Литфонда РСФСР, затем — член Союза писателей СССР и Союза писателей Санкт-Петербурга; председатель секции фантастической и научно-художественной литературы. С 1983 года соруководитель (совместно с Анатолием Федоровичем Бритиковым), а с 1996 года — руководитель Студии фантастики. В 1994–1999 годах президент благотворительного литературного Беляевского фонда. Автор многочисленных переводов с английского, публицистических статей. В 1999 году избран членом-корреспондентом Метрологической академии Российской Федерации.

I

— Через час, — сказал Болл. — Устроит?

— Вполне, — ответил Котть. — Спасибо, Боря.

Болл, отключаясь, резко повернул радиобраслет. В сущности, он не слишком удивился экстренному вызову, хотя именно сейчас, когда “Сиррус” стал на профилактику, это было более чем странно. Но чего еще ждать, если ты вернулся домой в пятницу, да еще — тринадцатого числа, а на полдороге с космодрома обнаружил к тому же, что забыл в каюте раковину зубчатой фолладины, привезенную в подарок Зденке, и за ней пришлось возвращаться?

Вставать было лень: все-таки лег вчера достаточно поздно.

Ну да ладно. Он рывком сел, опустил ноги на пол, утонув ступнями в мягком щекочущем ворсе. Этот пол Зденка сделала без него; раньше, помнится, был другой — серый, эластичный… как его? Пергацетовый, что ли? А этот как называется? Надо будет спросить…

Болл сделал зарядку — упрощенный, “отпускной” комплекс, вызвал инимобиль и даже успел наскоро перекусить, прежде чем под окном раздался переливчатый сигнал.