Космическая фантастика, или Космос будет нашим!

— Нет! — отрезал Шульте, вынырнул из мешка и скрылся за переборкой.

— Хочешь знать ты, Чарли?!

— У вас не будет со мной проблем! Я попрошу отвезти меня вниз на «Оу-Эс-Эй»! — простонал Аллен. — Скажу, что заболел. Я, наверное, и правда болен. Ради всего святого, простите! Я так несчастен! Мне нужен психиатр! Я виноват!

— Еще одно «сорри», и тебе будет нужен патологоанатом!

И тут появилась Железная Дева.

***

Шульте сначала обрадовался, что в головном успокоились. Ему было дискомфортно в ситуации, когда такие славные люди ссорятся, а долг командира требует резко одергивать их. Он давно знал русских и американца, они много тренировались вместе, но никогда еще за компанию не летали — судьба разводила. Если ты не «чемодан»-турист, а настоящий работник на зарплате, попадание в космос требует удачи. Например, общий стаж Аллена был ничуть не меньше, чем у остальных членов экспедиции. И полететь он мог раньше всех. Но тогда отлаживали систему «Оса», долго и мучительно, прямо сдувая пылинки — ведь не дай бог навернется, конец пилотируемой космонавтике. И экипажи Чарли дважды снимали с пуска, один раз прямо со «стола», по откровенно ерундовым поводам. Специфика профессии. Многие ждали полета всю жизнь и не дожидались ничего.

«А кое-кто слетал аж на Луну и потом все равно умер глубоко несчастным человеком».

Эта мысль так расстроила немца, что он перестал орудовать зубной щеткой и замер в глубокой задумчивости — пристегнутый к унитазу. Его всегда занимали судьбы участников программы «Аполло». Таинственная гибель, сумасшествие, алкоголизм, уход в тень — Шульте подозревал, что за этим кроется.

Никакой мистики. Просто человеческая трагедия. Одна на всех.

Ну да, они забрались туда, где до них не ступал никто. Сначала было очень здорово. Подвиг, риск, приключение, слава, адреналиновая эйфория. Потом наступило сильнейшее похмелье. То, что иногда называют «Гагарин-синдром». Но так говорят только дураки, подонки или недостаточно компетентные умники. У Гагарина были совсем другие проблемы. Он рвался в новый полет — насладиться сполна тем, что почувствовал едва-едва. Хотел быть не первым, а настоящим космонавтом. А ему не давали.

С «Аполлонами» вышло хуже, они сработали почти вхолостую. Умчались от родного дома невероятно далеко. Но там уже валялась куча нашего железа, по большей части русского.

Ничего интересного они на Луне не увидели. Русские давно все сфотографировали, да еще и с обеих сторон.

Ничего полезного они оттуда не привезли. Русские уже нарыли достаточно для исследований и честно поделились.

Ничего такого особенного своими полетами они не доказали. Только сэкономили русским деньги и, возможно, спасли жизни. Советы ведь тоже собирались штурмовать Луну, какой-то сырой корявой системой на базе «Восхода», Америке назло, чисто из принципа, — и с заметным облегчением бросили эту рискованную затею.

Одни ходили по лезвию, другие гибли — зачем? Полноценной лунной программы, с дальним прицелом, все равно не было. А словосочетание «гелий-три» что-то говорило только узкой группе специалистов, чьи робкие голоса успешно глушило нефтяное лобби… Вот и получился вместо прорыва — пшик, запуск ракеты клубом юных астронавтов. Высота подъема этажей пять — шесть, отстрел спускаемого аппарата, парашютирование экипажа в составе лягушки и таракана. Ракета взлетела, посадка успешная, лягушка прыгает, у таракана обморок, все довольны, можно с чувством глубокого удовлетворения идти пить кока-колу и жевать чипсы.

Ликующие толпы на улицах — о-о, маленький шаг одного человека! О-о, звезды и полосы гордо реют! Возьми любого и спроси: а зачем они там реют и для чего был маленький шаг?! А этот любой тебе сразу в морду. Потому что знать не знает, для чего и зачем. И ты своим дурацким вопросом сделал ему больно. Зерно сомнения посеял.

Ведь действительно — зачем?

Ни одна зараза не знала.

Если бы кто-то авторитетный сказал тогда: люди, максимум через сто лет мы должны летать на Луну и обратно как из Москвы в Нью-Йорк! И если бы добавил — не потому что «так надо», а потому что иначе нельзя! Не позже две тысячи семидесятого — а лучше пятидесятого — Море Спокойствия должен пахать наш бульдозер. И будет на нем написано «Катерпиллер» или «сделано в СССР», не принципиально.

Все равно в одиночку не потянуть.

«И тогда многие, слетав на Луну, умерли бы счастливыми».

Сам Шульте на межпланетную экспедицию даже в мечтах не замахивался. При удачном стечении обстоятельств ему светила должность сменного начальника космического депо, «лунной платформы» — в широких массах известной как МКС «Свобода» — и не более того. При серьезной удаче он успеет принять и загрузить на «Осу» первый контейнер с Луны. Если все пойдет совсем хорошо, в контейнере окажется не порода, а уже сжиженный гелий-3. Достаточные основания считать, что жизнь удалась.

«Если, конечно, платформа не выкинет еще какой-нибудь фокус».