Космическая ферма (СИ)

Буквально кувыркнувшись в воздухе, Пенкин неожиданно поймал в прицел вражеский истребитель. Фашист явно не ожидал такого поворота событий. Честно говоря, Пенкин, и сам не ожидал от себя и машины подобного. Но, думать некогда. Очередь  полоснула по мессеру, и тот разом начал разваливаться на куски.

Вот тут его и подбили. Дмитрий кожей ощутил удары по корпусу справа. Его боевой друг застонал  как человек и мелко задрожал. Мотор сам по себе вышел на запредельные обороты от чего  самолет рванул сначала вертикально вверх, а затем завалился на правое крыло. Полыхнуло пламя.

Поляков потянулся к ручке открывания колпака, но тут увидел, что справа от него уходит на бреющем бомбардировщик. Уходил фашист в сторону железнодорожной станции! Дмитрий отчетливо видел рельсы и вокзал. Еще несколько секунд и на станцию упадут бомбы. Только не это! Вот тут он  и понял, что настала его пора.

- Все. Теперь и тебе придется на себе примерить скромный постамент с красной звездочкой и пропеллером, - Сам себе вслух сказал Пенкин.

Дмитрий потянул штурвал на себя и добавил газу начавшему захлебываться двигателю, который после безумного скачка начал стремительно терять тягу. Кожа куртки и шлема трещала от пламени. Ноги, в бриджах х/б он уже совсем плохо чувствовал и только молился, что бы осталось сил давить на педали.

«Ишачек», плача как ребенок, тянулся за Юнкерсом. Медленно. Очень медленно. Стрелок бомбардировщика отчаянно полосовал в его сторону из пулемета. Задыхаясь от боли и дыма, Дмитрий направил свой самолет прямо на вражеский самолет. Сначала он подумал, что промахнулся.

Когда он потерял визуальный контакт с бомбовозом, до того оставалось не больше двухсот метров. Прошла вечность, а удара не последовало.

- Обидно, что промазал- с сожалением подумал Пенкин, но тут его машина резко крутанулась. Сам момент удара он, на мгновение потеряв сознание, пропустил. В светопляске штопора Дмитрий с удовлетворением увидел падающий камнем Юнкерс с отсеченной правой плоскостью.

В следующее мгновение поток свежего воздуха ворвался в кабину. От удара сорвало колпак. Родной ветер заботливо вытягивал обессиленного летчика из кабины. Дмитрий чуть подтолкнул себя, и вот он уже за бортом.

Верный «Ишачок» падал объятый пламенем и дымом.  У Пенкина закружилась голова от вида быстро приближающейся и пляшущей земли, и он отключился.

Дикая волна боли вернула сознание. Первоначально, Дмитрий подумал, что эта боль вызвана ударом о землю и все сейчас закончится. Но боль не отступала и выкручивала тело в штопор. Не в силах сдержаться Пенкин закричал. Протяжно и громко, как только мог. Это вызвало новую волну боли и спасительную черноту. Потом это продолжалось еще и еще. Каждый раз Дмитрий просил смерть прекратить эту муку и проваливался  в пустоту.

В очередной раз боль оказалась не такой сильной. Поляков решился открыть глаза и попытался нащупать кобуру с пистолетом. В глаза брызнуло белизной. Странно. Когда выпал снег?

Дмитрий приоткрыл слезящиеся глаза, но вместо родного неба увидел все ту же белизну. Рука коснулась правого бока и его опять накрыла волна боли. Дождавшись, пока боль поутихнет, Дмитрий еще раз попытался осмотреться и с большим трудом различил, что находится  в чистой и светлой комнате.

В это время дверь справа распахнулась, и  в комнату ворвались несколько человек.

- Ну, что коллега! С Вас ящик коньяка!

Поляков с большим трудом сфокусировал зрение и увидел довольно противного вида старичка, возглавлявшего группу из двух мужчин и двух женщин.

- Не выживет. Это противоречит всем законам природы! А вот Вам батенька и фигушки!

Старичок производил столько шума, что Дмитрий устало закрыл глаза и попытался таким образом спрятаться от реальности.

В наступившей тишине он опять осторожно приоткрыл веки. Вся компания стояла неподвижно и глядела на него умильно-влюбленными взглядами. И самое интересное, противный старичок просто пожирал Дмитрия откровенно восторженным взглядом.

- Простомолотов Герман Венедиктович! – Старичок картинно поднес к белому колпаку ладонь правой руки. Хирург-начальник окружного госпиталя и, по совместительству, форменный вредитель, тратящий народные лекарства на безнадежных раненых.

Пенкин попытался пошевелиться, но от нахлынувшей боли застонал.

- А вот это, пожалуйста, не надо, батенька. Вы еще должны постараться заработать мне второй ящик коньяка. Это не сложно. Теперь Вы должны, всего-то на всего, выздороветь и встать на ноги. Но, я думаю, что после первого чуда обязательно наступит и второе, третье и так еще не раз-  в течение лет этак пятидесяти. Но, не меньше!

- А когда слушаешь старикана с закрытыми глазами, это даже ничего, - Устало подумал Пенкин, уходя в этот раз в пустоту без сопровождения безумной боли.

Он еще долго находился в прострации, но теперь чаще заглядывал в мир живых, и с каждым разом такие посещения становились дольше.