От обиды и гнева я вспылила. Именно гнев залепил алой пеленой мои глаза и обезумевшая я подбежала к этому козлу и попыталась влепить ему пощечину. У самой щеки мою руку перехватили у запястья. Широко ухмыляясь, Роуд провел болевой прием, заставив меня развернуться к нему спиной. Но запястье он так и не отпустил. А свободной рукой он ударило мне по спине, прямо по позвоночнику. Острая боль прострелила по всему телу. От этой невыносимой боли хотелось кричать. Но из горла не вылетело ни звука, ни хрипа.
— Я бы убил тебя за такую дерзость, — сказал Роуд, перекидывая меня через плечо, как мешок с картошкой, — но Владыке ты нужна живой.
Пошурудив у себя в кармане брюк он достал от туда небольшой брелок. Тихий щелчок и над лесом, где когда-то располагался лагерь повстанцев, оглушительно зашумел рев двигателей космического корабля. Огромная тень легла на истоптанную поляну. С противным скрежетом отворился люк и съехала лестница. Генерал козлячих войск первый поднялся по лестнице. А вслед за нами шли солдаты владыки, по земле волоча за собой бессознательные тела повстанцев. Сердце болезненно сжалось, когда я увидела, как в клетке везут умирающую Нану. Слезы молча скатывались по моим щекам.
Почему я не сообщила Нокту о встрече с Охотником!
***
P.S. от автора: дорогие читатели крепитесь осталось немного (1–2 главы + коротенький эпилог). И готовьтесь следующая глава будет полна стекла/ангста/момент, после которого в меня (наверно) будут лететь тапки/камни (надо будет зонтиком запастись)
Глава 11. Каждой ошибке свое наказание (1)
Весь полет до места заключения я провела лежа на жесткой постели без возможности пошевелиться, удушаемая собственными слезами. Первые полчаса полета я чувствовала, как из тела эйлы уходит жизнь. Эта жестокая пытка кончилась так же неожиданно, как и началась. Просто — раз — и все исчезло. А в голове роилась всего одна мысль: "Что же я наделала?!"
Почему, когда все идет хорошо, то в следующее мгновение все переворачивается с ног на голову и кажется, что хуже уже и быть не может.
Меня поместили в небольшую каюту, обставленную только одной железной кроватью. Не особо заботясь о появлении синяков и ссадин, меня бросили на эту самую кровать, как мешок с теми самыми овощами.
Уходя, генерал козлячих войск бросил через плечо:
— Лететь нам не далеко, так что не жди, что тебе принесут еду. И сбежать ты не сможешь.
И грохнул железной дверью так, что уши заложило.
Сбежать — это последнее что мне хотелось. Больше всего мне хотелось умереть. Зачем же жить, когда те кто мне дороги уже отправились в небытие.
Именно в этом состоянии я вернулась в вычурный дворец Владыки. Сейчас он мне не кажется таким красивым. Скорее, как очередное место заключения. Хотя и в прошлый раз я была там пленницей. Как же мной распорядиться судьба? За побег и участие в подрывной деятельности своей репутации Владыка по головке не погладит.