Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Хотя контракт обещал, что Polaris попытается найти любую студию, которая согласится финансировать фильм, гарантий, что удастся нанять Кларка техническим консультантом на время создания фильма, не было. Конечная сумма, которую он должен был получить, зависела от непредсказуемых вещей, например сколько недель ему потребуется, чтобы написать сценарий, но минимальной гарантированной суммой было 38 тысяч долларов. Через Блау Кубрик сообщал, что сумма и структура сделки были утверждены, потому что до настоящего момента все деньги шли из его собственного кармана, и он не видит никакой возможности вернуть эти деньги, пока сценарий нельзя продать какой-нибудь студии. Включая дополнительные деньги в качестве гонорара консультанта, сторона Кубрика утверждала, что Кларк получит что-то около 100 тысяч долларов.

Самым важным элементом, отсутствующем в договоре, – и его ахиллесовой пятой с точки зрения Кларка и Мередита – было то, что Polaris не обещала совсем никаких процентов писателю. Абсолютно никаких, ни сальдо, ни со сборов, никакой части дохода. Что бы ни говорили об искусстве Мередита в ведении переговоров и тенденции Кларка к молчаливому согласию, трудно смотреть на это, как на что-то другое, кроме недостатка бездействия со стороны Кубрика – и даже морального дефицита. В начале 60-х у крупных студий, как MGM, были негибкие основные правила, которые запрещали делить доходы от фильма с писателем. И Кубрик, и Блау могли использовать эти правила как оправдание вовремя переговоров. Но таких правил не существовало у независимых продюсеров, на которых студии все больше и больше полагались для создания своих фильмов. А Кларк вряд ли был всего лишь писакой со студии. Он был лидером в сфере научной фантастики, и его идеи ложились в основу проекта. Это было уже всем хорошо понятно.

В письме Уилсону от 22 мая Кларк попытался оправдать это. «Договор очень сложный, он заключался после определенного количества торгов, – написал он. – Я могу понять точку зрения Стэна, потому что на этом этапе все деньги идут из его кармана, и нам нечего показывать, пока мы не продумаем хороший сюжет. Однако я не могу придумать ни одного человека, которому было бы легче найти дистрибьютора, – ему достаточно выйти за порог, и он уже окажется вынужден от них отбиваться». Способность Кларка понимать точку зрения Кубрика будет повторяющейся чертой в следующие четыре года, даже если это будет проявляться только в переломные моменты.

Он описывал настроение режиссера: «Стэн – это шар огня и безумный фанат проекта, он хочет выпустить фильм к Рождеству 66 года. Так что мы должны продолжать работу немедленно». Когда будет завершен черновик, писал Кларк, он попробует приехать домой. Он также хотел, «чтобы он [Уилсон] и Гектор приезжали в разное время во время создания фильма, чтобы он не чувствовал такую тоску по дому». Он попытается сделать Майка советником по сценарию и «сделает все возможное, чтобы тот где-нибудь получил кредит». Но он попросил Уилсона, чтобы тот не позволил такой возможности помешать его собственной работе над фильмом, и также попросил его не говорить ни с кем о соглашении, потому что его представитель уже вот-вот был готов сделать его жене Мэрилин улаживающее предложение. «Если она узнает о нашем контракте, она сдерет с меня шкуру».

В самом длинном абзаце Кларк размышлял о значении для своей карьеры:

«Ты понимаешь так же хорошо, как и я (возможно, даже лучше), что все это значит. Просто невозможно себе представить более эффективного способа продвижения моего имени. И вдобавок ко всему книга Time… Life заказал мне сделать большую часть про спутники связи в специальном двойном выпуске “Космос”… С Time, Life и Кубриком я, кажется, достигаю вершины сразу в трех областях; конечно, больше работы у меня с последним, там есть много возможных препятствий, но с ним, как с соавтором, я чувствую себя абсолютно счастливым. Его технические навыки и творческое чутье уникальны».