Космическая одиссея Инессы Журавлевой

– Душа моя, а оно, по-твоему, от чего работает? Куда команду отправлять на смену управления? Все на штурмовой Симе завязано, потому она и самовосстанавливающаяся, чтобы пилот не попал… хм-м, в глубокую Симу. – Она хихикнула и продолжила: – В общем-то, гадам многого и не надо было, только обезвредить и всадить вам между глаз, – закончила Серафима, глядя на меня с иронией.

Ну, коль пошла такая пьянка…

– Руся расхваливал аттарийскую маскировку, а к нам близко подошли, мы их даже не заметили.

– На каждую хитрую гайку найдется болт с резьбой, – философски заметила Серафима и похабно заржала. – Даарейцев тоже не пальцем делали, разобрались умельцы. Кэп на Родину доклад уже настрочил и отправил, пусть умники головы ломают. Десерт хочешь? Кино? Может, комедь тебе какую-нибудь? – Она так резко сменила направление разговора, что я даже немного потерялась.

Дверь открылась, и вошел Дима. Теперь мне стала понятна такая поспешная перемена. Наверное, командир велел не говорить со мной на тему нападения, боясь за мою тонкую душевную организацию. Заметив, что я не лежу, уткнувшись лицом в подушку, а вполне себе оживленно болтаю с Симой, Дима улыбнулся и присел рядом со мной. Я откинулась назад, прижимаясь к Ардэну спиной, и тут же оказалась под защитой сильных и любящих рук.

Он недолго пробыл в каюте, но после разговора с Симой и тепла, которое шло от моего второго любимого мужчины, мне стало полегче. Может, будь я аттарийкой, для меня произошедшее не было бы таким болезненным, но я землянка и не могу реагировать иначе на несчастье, случившееся с близким мне человеком, принимая на себя его боль. И хоть слова Димы и Симы звучали обнадеживающе, окончательно я смогу успокоиться только тогда, когда увижу Рому здоровым и невредимым. Но, наверное, никогда не смогу забыть тех кошмарных минут, которые я провела под дверями медблока, слушая медика.

Второй день прошел в изматывающем ожидании. Сима крутила мне старые комедии, отвлекая вкусняшками и болтовней. Дима сводил меня к ученым, в ботанический сад, где жили милые безобидные зверюшки. Прогулка вышла приятной, но все равно грустной. И когда мы вернулись в каюту, я выпустила на волю Масю и Васю, вдруг решив, что они тоже имеют право на прогулку. Как результат – мы с Димой проснулись на полу, вокруг опять разруха, и только два счастливых ридара радостно хрустели дожираемой мебелью.

– Вандалы, – сообщил им Дима, сжимая в ладонях миленькие комочки шерсти, так и не выпустившие из цепких лапок остатки нашей кровати.

– А-а-а, – басовито выдохнула Мася и вырубилась, трогательно обняв лапками Димин палец.

– Ня-ама, – пропищал Вася, вырубаясь с недожранным куском в зубах.

– Любимая, ты ими все еще дорожишь? – задумчиво спросил Ардэн.

– Не тронь няшей. – Я отняла ридаров у кровожадного командира и отправила их в родную клетку.

– Сима, работай, – велел Ардэн и утащил меня к себе в каюту.

Оттуда мы вернулись обратно буквально через двадцать минут, после того, как я вспомнила, что там ночевала стерлядь, а Дима получил-таки подушкой по растерянной физиономии. Не мог он понять, видите ли, отчего у меня из ноздрей пар валит. Каюта-то его. А то, что я прям вижу, как он тут эту… бр-р.

– Но у Грейна она тоже ночевала когда-то, ты же спокойно там жила! – возмутился Дима. Получил второй раз подушкой, пошипел на меня, получил за это в третий раз, и мы вернулись в родные пенаты.

В общем, моя нежная женская душа так и осталась непонятными потемками для бесчувственного легара. За это тоже получил, но уже дома. Ардэн оскорбился и еще некоторое время терроризировал меня, требуя извинений в виде комиссарского тела.

– Да пойми ты, не могу я удовольствие получать, пока кому-то из вас плохо, – попыталась я достучаться до озабоченного рептилоида.

– Грейн завтра выходит из медблока, – ответил Дима. – Если хочешь, можем даже его торжественно забрать оттуда.

– Хочу! – жарко ответила я.

– А ломалась-то, – хмыкнул змей, истолковав мой ответ в свою пользу и… добился, чего хотел. А что? Я не железная, а Дима умеет уговаривать… стервец.

А утром мы отправились за Ромой. Дима, измерив шагами каюту вдоль и поперек, упал на кровать, заложив руки под голову, и тяжко застонал.

– Ра-адость, – страдальчески протянул он.

– Да-да, милый, – машинально ответила я из шкафа, откуда уже около часа торчал только мой зад, пока я выбирала, что надеть.

Дима успел многозначительно посопеть мне в спину, сымитировать половой акт, активно двигая бедрами в мою откляченную часть тела, доимитировался и начал приставать на полном серьезе. Пришлось начать ролевые игры. Я взяла на себя роль лошади и лягнула озабоченную особь мужского пола. Особь оскорбилась и подкатила более конкретно. Несмотря на ожесточенное сопротивление, оборона была сломлена, и пришлось начинать сборы заново после некоторой задержки.