Космическая одиссея Инессы Журавлевой

Мне очень хотелось связаться с Ромой и Димой, но Сима сказала, что сразу отследят и это может сделать только хуже. Пришлось намотать сопли на кулак и терпеть. Успокаивало лишь то, что рассматриваться дело будет в моем присутствии, типа, мальчикам должно стать стыдно за содеянное, когда они будут смотреть на меня. Бред, конечно. Знаю я, что у них встает при виде меня, и это точно не совесть. Мли-и-ин…

Пока я убивалась, дверь открылась и вошел мужик в красной мантии. Интересно, что у них цвета мантий в судебной иерархии означают? Черный – ведет допрос и выносит приговор, черно-красный…

– Можешь назвать их местной полицией. А красный – низший чин, типа надзирателя, – тут же дала пояснение Сима.

– Приветствую вас на землях Аттарийской империи, айлари Инесса, – сказал он. – Все ли вас устраивает? Всего ли хватает? Есть ли нужды?

Вы посмотрите какая забота. Так и хотелось разнести здесь что-нибудь, но я благоразумно не стала этого делать. Они считают меня нестабильной, не знают, что от меня ожидать. Не буду оправдывать их ожидания. На фиг, я фортель выкину, а они это против нас с мальчиками используют. Буду для разнообразия хорошей девочкой.

– Правильно. Я тоже терплю, – вздохнула Сима. – С этими лучше не шутить. Меня быстренько уничтожат как вредоносную программу, а тебя… А тебе опять ничего не будет, только вынесут решение, что тебе нужен надзор.

– Поняла, – кивнула я мысленно, а вслух: – Нет, благодарю вас, если только разрешите прогуляться по саду? Он просто чудесный.

Цирик облегченно выдохнул, наверное, ждал от меня неадеквата. А на тебе, шкура ментовская, я хорошая.

– Вы можете покинуть пределы комнаты временного содержания, но под присмотром, таково правило, – с нажимом произнес он.

– Я понимаю, – ответила я, вежливо улыбнувшись.

– У меня сейчас зубы сведет от приторности, – фыркнула в голове Сима, и я еле сдержалась от смешка.

Красный улыбнулся в ответ и посторонился, пропуская меня. Жрать хотелось – жуть, но я решила сначала проветрить голову, вдруг потом не предложат. Меня вывели на улицу по такой же светлой, как и комната, лестнице. Ничего в ней особенного не было. Вообще, не сказала бы, что тут меня что-то сильно поразило. Разве что местные флора и фауна.

Ограничений мне не ставили, потому я все-таки прошлась босиком по траве. За спиной шел мой надзиратель. Он не лез ко мне с разговорами, а я к нему с вопросами. Сима озвучивала мне названия растений и насекомых. Опасных и ядовитых здесь, естественно, не водилось, иначе меня бы просто не пустили в парк, я ж Законом охраняюсь, можно сказать, нахожусь на титульном листе местной Красной книги. Время прогулки тоже не ограничивали, но я сама быстро нагулялась. На душе было муторно и хотелось остаться в одиночестве, Сима не в счет, она уже как член семьи. Будет ли у меня эта семья…

– Не унывай, Инусь, у тайларов головы умные, придумают что-нибудь, – утешала меня Серафима.

– Тебе легко говорить, а я дышать полной грудью не могу, – пожаловалась я.

– Ну чего врешь-то? – возмутилась эта зараза в моей голове. – С легкими у тебя норма, дышишь просто замечательно. Сердечный ритм немного нарушен, так это все от переживаний.

– Да ну тебя, бесчувственная машина, – отмахнулась я.

– Бу-бу-бу, – ответила вредина и замолчала.

В комнате мне на пальцах объяснили, как заказать себе еду. Хорошо хоть не стали показывать, как надо жевать правильно, я бы точно не сдержалась. Придурки малохольные, тьфу на них. Глаза бы мои их не видели. Но внешне я осталась все такая же вежливая и неконфликтная. Аж самой противно стало. А где свобода самовыражения? Да ну их. Сима была того же мнения.

Когда я осталась наедине с собой, привычно заказала себе еды, принцип был тот же, что и на корабле, только банковала местная Сима. Моя снова трещала без умолку, отвлекая от тяжелых мыслей. Если бы не она, я бы сейчас калачиком на кровати свернулась и страдала.

Когда я поела, посетила местную душевую, где мне выдали ровно то, что я просила, а не ушат холодной воды и торнадо в придачу, чем попеняла Серафиме, она на меня обиделась и снова замолчала. Но ненадолго. Стоило мне лечь, как Симу разорвало.

– Инну-усь! Инуси-и-ик! – заверещала она. – Ты щас помрешь! Точно говорю, щас копыта откинешь!

– Блин, Серафима, не мельтеши, – скривилась я. – Что там у тебя?

– На, – коротко ответила она, и в моей голове раздался до боли знакомый голос:

– Инусь, б… Ну ты и даешь, телыч, без приключений – как без пряников?

– Русик! – мысленно завизжала я. – Как ты ко мне прорвался?

– Уметь надо, – самодовольно ответил он. – Я по их каналу говорю, но долго не смогу. Слушай сюда. Меня допрашивали, как и остальных с «Гордости». Мы главного и первого не сдали, мы же семья. Совсем в отказ идти невозможно, потому все, кто тебя видел, сказали, что они заботились о тебе, но о близких отношениях ничего не знаем.

– Спасибо, – умилилась я.