Космическая одиссея Инессы Журавлевой

– Офигеть, – выдохнула я, падая на подушку. Больше ничего не осталось. Умное покрывало эти гады тоже погрызли.

Сима посмотрела на меня, усмехнулась и отправила умываться. Когда я вернулась, мне предстала сюрреалистичная картина восстановления. Пластик, став жидким и тягучим, формировал новые панели, мебель. Появилось утраченное постельное белье. Чудеса, да и только.

– Научный прогресс, – гордо заявила Сима, зависнув рядом со мной. – Кстати, пляши.

– Зачем? – удивилась я.

– Пляши, говорю, – хмыкнула она. – Ай, ну тебя. Тебе два послания.

Передо мной появился экран, на котором я увидела Диму, сидевшего в кресле в своей каюте.

– Доброе утро, тайлари Журавлева, – заговорил он. – Желаю вам удачного дня на территории моего корабля. – Ардэн ненадолго замолчал и вдруг сверкнул посветлевшим взором. – Охренеть, Ин, мне в жизни так плохо не было. Давай хоть поговорим… Млин.

И экран исчез, сменившись вторым. Пришибленная увиденным, я утерла скупую земную слезу и посмотрела второе послание.

– Доброе утро, маленькая, – заговорил Рома, стоявший возле панорамного иллюминатора. – Еще один день без тебя… Даже не думал, что можно так сильно привязаться всего за несколько дней. Мне тебя не хватает, сердечко. Может, еще раз поговорим?

Разговорчивые мои… Я утерла вторую слезу и бухнулась в восстановленное кресло.

– Отвечать будешь? – поинтересовалась Сима.

– Нет! – рявкнула я. – Ничего нового я не скажу, буду сидеть здесь и жрать мороженое. У нас есть мороженое?

– Не-а, – помотала головой Система.

– Даже мороженого нет. – Я поникла буйной головушкой.

– Есть десерт, – успокоила меня Сима. – Вкусный. Так все говорят.

– Давай. Много. И кино какое-нибудь слезливое, про любовь, – решила я.

И она дала. Так дала, что лучше б не давала. Десерт оказался вкусным, но порционным. Потому не получилось ложкой наворачивать из ведра, вытирая слезки. Еще и с чувством насыщения. Больше одной порции не съешь. А кино…

– Мать моя женщина, – пробормотала я, вглядываясь в широкий экран, который мне устроила Серафима. – Сим, ты мне одно скажи. Ты вообще мелодраму от порнухи отличаешь?

На экране была, в общем-то, любовь, но очень неприкрытая. Блондинку с охрененными буферами за… э-э… залюбливал до слез длинноволосый мачо. И как только он ее не любил, и в какое только место не любил… Она кричала, рычала и рыдала. Все, как я просила, м-да. Очень… мило.

– А что у нее с грудью? – раздался совершенно неожиданный голос товарища Ардэна.

– Ё-мое, – подпрыгнула я на кровати, с которой собиралась смотреть слезливую мелодраму и упиваться своими страданиями, и хаотично заметалась в поисках пульта. – Черт, Сима!

– Так что с грудью? – склонив голову набок, спросил голографический Дима.

– Силикон, – шипящим шепотом ответила я. – Операция по увеличению груди.

– Зачем? – удивился Дима и обернулся ко мне.

– Ну-у… – отчаянно краснея, протянула я. – Чтобы больше была, красиво.

– Да? – Ардэн вновь посмотрел на экран. – Мне твоя грудь больше нравится.

Я накрыла голову подушкой. Сима-а-а, ы-ы-ы-ы, и по фиг на горилла! И за что мне это позорище? Ну хоть бы «Титаник» какой-нибудь показала, зачем ЭТО?! И Дима, блин… Что у нее с грудью, что у нее с грудью… Ы-ы-ы-ы, ы-ы-ы и еще три раза:

– Ы-ы-ы, – провыла я вслух.

– Он ушел, – сказала Сима, и я выглянула из-под подушки. – Ну как кино? Еще?

– Сима, я хотела совсем другое! – завопила я. – Ты что устроила? Ты же говорила, что сюда никто не сможет пролезть!

Серафима фыркнула и превратилась в хомяка. Обижается она, полюбуйтесь. А мне стыдно теперь. Что обо мне Ардэн подумает? Что я извращенка? Я точно помру, вот теперь наверняка…

– Тайлар командир Ардэн! – возопила Сима, и я снова подскочила на кровати.

Дима во плоти входил в каюту. Он, не скрывая злорадной усмешки, посмотрел на родную Систему.

– Как вы вошли? Я заблокировала…

– Сима, на этом корабле я командир, – сухо ответил Ардэн и уселся на краю кровати.

– Универсальный код, – фыркнула Серафима. – Ладно, – зловеще протянула она. – Инусик, еще киношку?

– Только другое! – воскликнула я.

– Правильно, а чего смотреть одно и то же. Нужно разнообразие. – Ее оскал мне вообще не понравился.

И кино началось. Симпатичная девушка ворковала с двумя парнями. Они смеялись, улыбались, а потом они целовались, а потом раздевались, а потом…

– Твою же мать, Серафима! – заорала я.

– А чего? – Она невинно похлопала красивыми глазками и слиняла.

Медленно, словно боясь нарваться на мину, я обернулась к Диме. Он сосредоточенно смотрел на экран, задумчивая потирая подбородок.

– Разве можно с кем-то делить свою женщину? – спросил он.

– Ну-у… э-э, некоторые такое любят, – промямлила я. – Групповой секс называется. МЖМ, тройничок. Любовь втроем.

– Ну, я слышал о таком, просто не понимаю, как остаться равнодушным, когда другой мужчина притрагивается к твоей любимой женщине, – Ардэн отвернулся от экрана. – Хотя должен признать, когда я увидел вас с Грейном на мостике, у меня было два совершенно противоположных желания. Оторвать Грейну голову и все выступающие части и, млин… это было… возбуждающе.