Космическая Одиссея (сборник)

ПРОСТИ, МЕЛИНДА, Я ПОЧТИ ЗАКОНЧИЛА.

Это все, Фрэнк, привет Дмитрию, вы уже должны быть на полпути к Ганимеду. Интересно, когда — нибудь отменят Эйнштейна, чтобы мы могли разговаривать в космосе в реальном времени!

Надеюсь, этот механизм скоро ко мне привыкнет. Иначе придется искать антикварный текстовый процессор двадцатого века… Ты не поверишь, но однажды я даже попробовала эту чепуху — QWERTYUIOP, не избавление от которой понадобилась пара сотен лет?

Люблю и до свидания.

***

Привет, Фрэнк — это снова я. Все еще ожидаю подтверждения моего последнего…

Странно, ты направился к Ганимеду в то же самое время, что и мой старый друг Тэд Кан. Но, возможно, это не такое уж совпадение: его притягивает та же самая загадка, что и тебя…

Но сначала я должна кое — что рассказать о нем. Его родители сыграли с ним злую шутку, дав имя Теодор. Оно сокращается до Тео, но никогда не называй его так! Понимаешь, что я имею в виду?

Не удивлюсь, если им что — то движет. Не знаю никого, кто проявлял бы такую одержимость религией, точнее, навязчивой идеей. Хочу предупредить: он может быть весьма надоедливым.

Между прочим, как у меня получается? Мне жалко моего старого мнеморекордера, но, кажется, я сумела взять эту машинку под контроль. Не допускай никаких — как ты это называешь? — глупых ошибок, просчетов и так далее. Не уверена, что я должна сообщать тебе это, но на тот случай, если ты случайно проболтаешься, — среди моих личных прозвищ для Тэда числится «Последний Иезуит». Ты должен о них кое — что знать, в твое время Орден все еще был очень активен.

Удивительно, что люди — часто большие ученые, даже превосходные ученые! — делали столько же хорошего, сколько и плохого. Величайшая ирония истории — искренние блестящие искатели знания и истины, и их философия, безнадежно искаженная суеверием…

Xuedn2k3jn олень 2leidj dwpp

Проклятье. Разволновалась и потеряла контроль. Один, два, три, четыре… сейчас пора объединиться всем хорошим людям… уже лучше.

Так или иначе, у Тэда те же самые благородные намерения; не вступай с ним ни в какие споры — он раздавит тебя как паровой каток.

Между прочим, что такое паровые катки? Использовались для глажки одежды? Представляю, насколько это могло быть неудобно…

Неприятности с мнеморекордером… слишком легко начинаешь думать о чем попало, независимо от того, насколько сильна самодисциплина… что — то я говорила до этого… уверена, я говорила об этом прежде…

Тэд Кан… Тэд Кан… Тэд Кан…

Он все еще известен на Земле, по крайней мере как автор двух высказываний: «Цивилизация и Религия несовместимы», и «Вера подразумевает знание о том, что именно не является истиной». На самом деле, я не думаю, что последнее высказывание оригинально; если это так, то в этом случае он впервые попробовал пошутить. Он никогда не улыбался, когда я пробовала на нем свою любимую шутку, надеюсь, ты не слышал ее прежде. Она, очевидно, датируется твоим временем.

Декан, выражающий недовольство своему факультету. «Почему вашим ученым нужно такое дорогое оборудование? Почему вы не такие, как факультет математики, единственные потребности которого — доска и корзина для мусора? Или еще лучше как философский факультет. Они не нуждаются даже в мусорной корзине…» Ну, возможно Тэд и слышал это прежде… я полагаю, что большинство философов тоже…

Так или иначе, передай ему мой привет, и никогда, повторяю, никогда не вступай в ним в спор!

С любовью и лучшими пожеланиями из Африканской Башни.

ПЕРЕПИСАТЬ ЗАПОМНИТЬ

ПЕРЕДАТЬ ПУЛУ

16 Круглый стол капитана

Появление такого знаменитого пассажира внесло некоторые нарушения в тесный маленький мир «Голиафа», но команда отнеслась к этому с юмором. Каждый день в 18 часов весь персонал собирался на обед в кают — компании, которая при нулевой гравитации могла достаточно комфортно вместить по крайней мере тридцать человек, если расположить их равномерно вдоль стен. Однако, большую часть времени в рабочих помещениях корабля поддерживалась лунная сила тяжести, таким образом в кают — компании существовал пол, и более восьми человек уже становились толпой.

Полукруглый стол, который в обеденное время поворачивался вокруг автоповара, мог вместить только полную команду из семи человек во главе с капитаном. Дополнительный член экипажа создавал такие непреодолимые проблемы, что теперь каждый раз кто — то вынужден был есть в одиночестве. После долгих, но доброжелательных споров решено было осуществлять выбор в алфавитном порядке — но не собственных имен, которыми редко пользовались, а прозвищ. Пулу потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к ним: «Болты» (ремонтники); «Чипы» (компьютеры и коммуникации); «Первый» (первый помощник); «Жизнь» (медицина и системы жизнеобеспечения); «Движки» (двигатели и силовые установки); и «Звезды» (пилотаж и навигация).