Космическая опера

А теперь – чудо из чудес! – она приближалась к нему, она заговорила мягким тихим голосом с едва заметным акцентом; Роджер не умел его распознать, но акцент придавал каждому ее слову поэтический ритм: «Эта дама в роскошном платье – леди Изабель Грэйс?»

«Именно так, вы совершенно правы, – откликнулся Роджер. – Ничто не может быть ближе к неопровержимой истине».

«А с кем она говорит?»

Роджер оглянулся: «С господином Бикелем. Его считают выдающимся музыковедом – по крайней мере, он так считает».

«А вы тоже музыкант?»

Роджер внезапно проникся горьким сожалением в связи с тем, что пренебрег музыкальным образованием; было совершенно очевидно, что девушка хотела видеть в нем музыканта, что она одобрила бы такой выбор профессии… Что ж, учиться музыке никогда не поздно: «Да – в каком-то смысле».

«О? В самом деле?»

«Ну, скажем так… – замялся Роджер. – Я играю… по сути дела, я один из этих, знаете ли, помощников на все руки… А вы чем занимаетесь?»

Девушка улыбнулась: «На этот вопрос я никак не могу ответить – потому что сама не совсем понимаю, чем занимаюсь. Но я могу сказать, как меня зовут – если вы сделаете то же самое».

«Меня зовут Роджер Вул».

«И вы каким-то образом связаны с леди Изабель Грэйс?»

«Она приходится мне теткой».

«Вот как! – девушка смерила его восхищенным взглядом. – И вы отправитесь с ней в гастроли на далекие планеты?»

До сих пор Роджер даже не пытался рассматривать такую возможность. Он нахмурился, украдкой покосился на тетку – и вздрогнул, встретившись с ней глазами. Леди Изабель оценивающе взглянула на стоявшую рядом с Роджером девушку, и сразу стало ясно, что одной своей внешностью та заслужила ее неодобрение. Леди Изабель нравились отзывчивые деловые люди без задних мыслей и без темного прошлого. Собеседница Роджера была очевидно полна задних мыслей и скрытых намерений, а ее прошлое переливалось тысячами теней всевозможных оттенков. «Да, – задумчиво кивнул Роджер. – По всей вероятности, я присоединюсь к экспедиции. Похоже на то, что намечается интересное путешествие».

Девушка торжественно кивнула, как если бы Роджер изрек фундаментальную истину вселенского масштаба: «Я тоже хотела бы отправиться в космос».

«Вы так и не сказали, как вас зовут», – напомнил Роджер.

«И правда! У меня странное имя – по меньшей мере, так говорят».

Роджер не скрывал нетерпение: «Не стесняйтесь».

Губы девушки слегка покривились: «Мэдок Розвин».

Роджер попросил ее объяснить, как в точности пишется это имя, и она не отказалась: «По сути дела, это уэльская фамилия, происходящая из Мерионета, что к западу от Бервинских гор, но от нашего племени уже никого не осталось – я последняя».

Роджер хотел было утешить собеседницу, но к ним подходила короткими резкими шагами леди Изабель: «Роджер, кто твоя подруга?»

Роджер представил их: «Леди Изабель Грэйс – мисс Мэдок Розвин».

Леди Изабель коротко кивнула. Мэдок Розвин сказала: «Рада познакомиться с вами, леди Изабель. Я считаю, что вы задумали чудесный проект, и хотела бы к вам присоединиться».

«Даже так! – леди Изабель смерила девушку взглядом с головы до ног. – Вы выступаете в театре?»

«Не профессионально. Я пою, играю на фортепиано и на гармошке, а также на нескольких забавных инструментах, вроде оловянного свистка».

«К сожалению, в наш репертуар войдут почти исключительно классические шедевры, – самым сухим тоном обронила леди Изабель. – Хотя мы попробуем поставить пару опер раннего декадентского периода».

«Может быть, потребуется развлекать публику в антрактах – или исполнять, время от времени, легкую музыку? Я быстро приспосабливаюсь и могла бы оказаться полезной в самых различных ролях».

«Все может быть, – пожала плечами леди Изабель. – Тем не менее, в труппе почти не осталось вакансий, а на борту космического корабля нет лишних мест. Я могла бы предложить предварительное прослушивание, наряду с шестью другими кандидатками, одаренной обладательнице колоратурного сопрано, заслужившей репутацию безукоризненной исполнительницы ведущих ролей в русских, французских, итальянских и немецких операх. Труппа должна функционировать подобно слаженному механизму, в котором каждый компонент становится неотъемлемой частью целого. Не относящиеся к механизму компоненты – такие, как любители, играющие на гармошке или дующие в оловянный свисток – оказались бы совершенно излишними».

Мэдок Розвин вежливо улыбнулась: «Мне остается только согласиться. Но если вы когда-либо будете рассматривать возможность более непринужденной, развлекательной программы, надеюсь, вы обо мне вспомните».

«Разумеется, в таком маловероятном случае я о вас не забуду. Полагаю, Роджер сумеет с вами связаться, если потребуется».

«Само собой. Благодарю вас за внимание и желаю всяческих успехов».

Уходя, леди Изабель обернулась: «Роджер, сегодня вечером приезжай в Балью – нам нужно поговорить. Пора принимать окончательные решения».

Внезапно осмелев, Роджер взял Мэдок Розвин за руку, и дрожь прикосновения прокатилась приятной волной от пальцев до его плеча: «Знаете что? Пойдемте пообедаем, а потом вы что-нибудь сыграете на свистке».