Космическая опера

Дама Изабель закрыла глаза. Наблюдатель снова встал, собираясь уйти.

– Сядьте,- сказала она хриплым натянутым голо сом.- Бернард, сейчас мы покажем ему "Войцех".

Симпатичные седые брови Бернарда Бикля изогнулись в удивленную арку.

– "Войцех"? Сейчас?

– Немедленно. Пожалуйста, сообщите об этом Андрею и сэру Генри.

Бернард Бикль, постоянно оглядываясь через плечо, пошел выполнять ее просьбу. Вскоре он вернулся.

– Труппа устала,- неуверенно сказал он.- Они с полудня ничего не ели. Гермильда Варм жалуется на то, что у нее устали ноги, то же самое говорят Кристина Райт и Эфраим Цернер. Первая скрипка заявил, что из-за мозолей ему придется играть в перчатках.

– Представление "Войцех" начнется через двадцать минут,- спокойным холодным голосом заявила дама Изабель.- Пусть певцы переоденут костюмы и побеспокоятся о смене грима. Выдай таблетки тем, кто жалуется на хрип в горле, а тем, у кого болят ноги, искренне советую одеть более свободную обувь

Бернард Бикль послушно удалился за кулисы помогать актерам, и вскоре музыканты снова заполнили оркестровую яму. Там слышалось недовольное бормотанье, хлопанье партитур и тяжкие вздохи. Первая скрипка демонстративно вышел в белых хлопковых перчатках; второй тромбонист изобразил вульгарное глиссандо.

"Войцех"! Дама Изабель смотрела на наблюдателя со скрытой улыбкой, как будто хотела сказать: "Думаешь, наш хор так предсказуем, да? А попробуй-ка проанализировать вот это!

Для единственного зрителя старалась усталая, но парадоксально триумфальная труппа, сумевшая довести "Войцех" до его великолепного финала. А наблюдатель все так же делал свои пометки с ученической старательностью и полным отсутствием эмоций.

После спектакля дама Изабель настояла, чтобы все собрались в салоне на чашечку чая с пирожным. Когда все расселись, она вопросительно уставилась на наблюдателя, взгляд ее откровенно походил на вызов.

– Ну, а теперь?

В ответ наблюдатель выдал очередную партию трудноразличимых звуков, Дарвин Личли тоскливо начал переводить.

– Я не могу рекомендовать тенденциозные, про вокационные или пропагандистские произведения для водяного народа. Последняя импровизация содержатель на, но слишком безрассудна. А напоследок я могу порекомендовать вашим музыкантам больше доверяться "бграссик", слушая для начала шелест ветра.

– "Шелест ветра"?

– Это определение относится к палочке сэра Генри. Наблюдатель слышит звук создаваемого ею ветра и принимает палочку за музыкальный инструмент.

– Он полный кретин,- заявила дама Изабель ледяным голосом.- Можете сказать ему, что наше терпенье подошло к концу, что мы категорически отказываемся выступать перед теми, кому в детстве медведь на ухо наступил, как это случилось с водяным народом.

Корректно изменив последние фразы, Дарвин Личли довел их до наблюдателя. Выслушав все, наблюдатель склонился над своим блокнотом и, казалось, производил какие-то подсчеты, затем сказал что-то Дарвину Личли, и тот заморгав удивленно, начал неуверенно переводить.

– Он хочет назвать свою цену за…

– Свою цену? – переспросила дама Изабель, ее голос дрожал от переполнявших ее эмоций.- Какая неслыханная наглость! Велите ему немедленно убираться с корабля!

Дарвин Личли возразил спокойным, умиротворяющим тоном:

– Местные обычаи таковы, что наблюдатель должен получать плату за свою экспертизу. Шестьсот батареек для сигнальных фонарей, кажется, вполне…

– Да о чем, ради всего святого, вы говорите? – взмолилась дама Изабель.- Что это за разговоры о батарейках к "сигнальным фонарям"?

Личли неуверенно улыбнулся.

– Батарейки к сигнальным фонарям – это едини ца местного обмена, по крайней мере, при сделках с земными людьми.

Несколько придя в себя, дама Изабель заговорила громко и членораздельно:

– Скажите этому созданию, что он не получит ниче го: ни батареек, ни чего-либо другого. Объясните ему, что я нахожу его экспертизу крайне некомпетентной, что он оскорбил не только меня, но и весь наш коллектив; если и требуется какая-то оплата в батарейках, так это он нам их должен. Скажите ему, что мы все устали, и он свободен. Роджер! Сообщи капитану Гондару, что театр можно немедленно разбирать!

Наблюдатель, однако, не двинулся со своего места и что-то произнес. Дама Изабель скептически уставилась на него.

– Что еще?

– Он говорит, что ошибся в подсчетах,- взволнованно сказал Дарвин Личли.- К названной сумме, добавляется плата за композицию, написанную в более чем трех тональностях, что требует особых знаний от критика. Первые две вещи оцениваются по двести батареек за каждую, а в случае с "Войцех" плата увеличивается на сто пятьдесят батареек. Таким образом, в общей сложности получается восемьсот пятьдесят батареек.

– Скажите ему, чтобы убирался. Мы не собираемся ничего платить.

Между Личли и наблюдателем произошел короткий и, видимо, неприятный разговор, после которого Личли сообщил даме Изабель.