Космическая опера. Сборник фантастических романов

«Феб», как обнаружил Роджер, обойдя корабль в поисках дамы Изабель, оказался внушительным транспортом, состоящим из пяти сфер размером порядка шестидесяти футов в диаметре, соединенных яйцевидными в сечении трубами, достигавшими в самых толстых местах двадцати футов. Одна сфера была открыта и переделывалась под сцену. Там–то Роджер и обнаружил свою тетушку, беседующую с разработчиком. Она коротко поприветствовала Роджера, не выразив при этом ни удивления, ни раздражения. Роджер несколько раз осторожно вздохнул и расправил плечи, почувствовав, что самое худшее осталось позади, так как в прошлой подобной ситуации дома Изабель проявила неприличную говорливость. Сейчас же она внимательно слушала, как проектировщик рассказывал ей о том, как он собирается оборудовать сцену в космическом корабле. Пятигранная форма «Феба» ограничивала вполне подходящее пространство в центре, где можно было возвести опору, от нее протянуть тросы к каждой сфере, все это обтянуть легким материалом, и в результате получалось напоминающее палатку помещение для аудитории.

Вскоре к ним присоединился Бернард Бикль. Он отходил, чтобы осмотреть жилые помещения, и теперь докладывал, что там все в порядке. Правда, каюта дамы Изабель, как, впрочем, и его каюта с кабинетом, показались музыковеду несколько тесноватыми. «Нельзя ли немного расширить эти помещения?», — поинтересовался он. Проектировщик обещал рассмотреть этот вопрос.

Когда Дама Изабель несколько отвлеклась от своих космических забот, она заметила присутствие Роджера, и выражение ее лица изменилось.

— Роджер! Скажи мне, ради всего святого, что ты здесь делаешь? Почему ты не на работе?

Роджер был застигнут врасплох.

— Временный отпуск, — заикаясь, пояснил он, — по крайней мере, я так надеюсь. На рынке ценных бумаг сейчас очень тяжелая ситуация. Мистер МакНаб сказал мне, что бизнес ожидают серьезные потрясения, и он собирается перевести треть своего штата на работу по вызову.

— Правда? — ледяным тоном спросила дама Изабель. — Когда я в последний раз с ним разговаривала, он не говорил мне ничего подобного.

Роджер заявил, что в деловом мире несчастья происходят зачастую с быстротой молнии.

— Мистер МакНаб, естественно, хотел меня оставить, но побоялся, что это будет выглядеть как не здоровый протекционизм. Я ответил, что он может не беспокоиться о моих чувствах и должен сделать так, как считает нужным.

— Роджер, — вздохнула дама Изабель, — я просто не знаю, что с тобой делать. У тебя прекрасное образование, хорошие манеры, ты обладаешь определенным шармом, который умело используешь, когда тебе это надо, и впридачу ко всему у тебя невероятный талант к жизни на широкую ногу. Ну что ты будешь делать без моего пособия? Умрешь с голоду? Или ты думаешь, что запросы твоего живота неподвластны тискам реальности?

Роджер вынес эту головомойку, по его мнению, с должным достоинством. Наконец, дама Изабель закончила нравоучительную тираду и всплеснула руками.

— Полагаю, что пока у меня есть средства, мне так и придется делить их с тобой.

Поставив точку в беседе с племянником, она снова переключила свое внимание на разработчика, а Роджер с облегчением отошел в сторону.

Вдруг он заметил очень симпатичную девушку, внимательно разглядывающую «Феб». На ней был коричневый костюм с черным кантом и коричнево–черная шапочка. Она была чуть выше среднего роста и имела слегка растерянный вид. У незнакомки были каштановые волосы, карие глаза и правильные приятные черты лица. Первое, что почувствовал Роджер по отношению к ней, было симпатией, второе и третье впечатление называлось так же. Девушка просто излучала женскую притягательность; посмотрев на нее, хотелось подойти к ней, прикоснуться, заявить право на собственность. В ней было нечто большее, чем просто физическое очарование. Даже с первого взгляда, а Роджер никогда раньше не ставил высоко свою интуицию, он почувствовал в ней какую–то таинственность и экстраординарность, некий легендарный élan, который правдоподобно описать.

Девушка заметила, что Роджер обратил на нее внимание. Это, казалось, нисколько ее не смутило. Роджер улыбнулся, правда, без особого пыла: недавно полученная головомойка не прибавила ему самоуверенности. Но незнакомка рассматривала его с выражением, близким к восхищению, и Роджер подивился, неужели эта девушка чудесным образом сумела заглянуть в глубины его души и обнаружила там великолепную сущность.

И тут, о чудо из чудес, она сама подошла к нему, сама заговорила с ним: голос у нее был мягкий, речь звучала в каком–то непонятном ритме, который Роджер никак не мог уловить, но это придавало каждой ее фразе некий поэтический пульс.

— Вон та леди… это случайно не дама Изабель Грейс?

— Вы совершенно правы. Это она самая, — сказал Роджер. — Вернее не бывает.

— А кто тот мужчина, что разговаривает с ней? Роджер взглянул через плечо.

— Это мистер Бикль. Музыкальный эксперт; по крайней мере, сам он считает себя таковым.

— А вы тоже музыкант? — продолжала расспрашивать девушка.