Космическая странность

— Он нормальный человек, значит, может научиться. Видишь ли, на самом деле очень многие люди на Земле за всю жизнь никогда никого не любили, а когда говорили, что любят, и искренне так думали — просто подражали другим либо принимали за любовь удовольствие от льстившего внимания. Но возможность влюбиться есть у всех нас. Сбудется она или нет — как кому повезет. Иногда рождаются люди, считающие любовь естественным, как воздух, явлением, или способные притягивать к себе из иного мира, вроде магнита, частички энергетической ткани любви, и заражают других своими чувствами. Иногда вмешиваются боги, которым служат питающиеся эмоциями невидимые существа: они раздевают наши души, то есть ставят в условия, когда над нами теряет власть такая важная шелуха, как осторожность, гордость или жадность. Кристо сейчас уязвлен, он почти беззащитен. Попробуй.

Все, сказанное Денисом, прозвучало невероятно. Но в этих словах была убежденность. Почему-то нечто нерациональное внутри меня мгновенно и с радостью с ними согласилось — оно хотело, чтобы все было именно так, чтобы все, порочащие любовь человеческие грехи, все совершаемые во имя нее подлости объяснялись ее отсутствием.

Однако, нечто рациональное встряло с обобщением и анализом вообще всего, что с момента нашего знакомства говорил Денис, и мне пришлось разобраться.

— А Ася? Она такая сильная и добрая, что если кого-то любить, то ее… И она влюблена без взаимности?

Если бы он начал выкручиваться, выражаться непонятными словами, горестно констатировать наличие исключений из правила, рациональное безоговорочно взяло бы верх, а история про богов и духов получила статус мифа, но вместо этого Денис удивленно округлил глаза.

— С чего ты взяла? Ася — как раз иллюстрация к всему, что я тебе сказал. Она влюбилась в Германа его же любовью. Это он ее любит так, что всем окружающим башню сносит! Мы из-за него выросли на несколько лет раньше…

Под «выросли» он подразумевал точно не рост, а взросление в несколько ином смысле. В смысле некоего взрослого опыта, для детей запретного.

Но многозначительность его интонации я отметила лишь вскользь.

— Они же не вместе, — напомнила я.

— Имеются причины, — не стал отрицать Денис. — Только это неважно.

И вот тут мои мыслительные способности напрочь парализовало.

Действительно. Какая разница, рядом Кристо или нет, если я счастлива знать, что он есть?! Зачем лишний раз смотреть на него, если сама память о его взгляде или движениях, о звучании голоса, о характерном запахе, связанном для меня с космическими странствиями и ровным сиянием звезд, доставляет невообразимое удовольствие?

Кажется, на этот раз от потрясения волосы у меня на голове встали дыбом. По крайней мере, сантиметров на пять.

— Иди! — сквозь зубы скомандовал Денис.

Я послушалась. Заставила себя пойти по коридору дальше, по-прежнему смертельно боясь ответа Кристо, единственно под угрозой всю жизнь жалеть, если этого не сделаю.

Был отсек управления, и в нем много народу. Был Черный Командующий, похожий на героя Асиной сказки только внешне, восседавший в центральном кресле и выслушивавший доклад кого-то бледного и напряженного. Я даже не подумала о том, что в его присутствии нужно вести себя несколько иначе, хотя бы обратить внимание и заробеть — мне было не до него. У дальней стены находился Кристо. Он только что закончил разговор с женщиной в полосато-сером плаще, приложил палец к маленькому предмету в ее ладони и обернулся, выбирая, чем заняться дальше.

На дрожащих ногах я прошла к нему через весь зал. Стало тихо — мне от волнения заложило уши. Остановилась перед Кристо. Он вопросительно посмотрел на меня и слабо улыбнулся.

— Возвращаюсь домой, — глядя только на его губы, хрипло произнесла я.

— Я рад, — ответил он. — Тебе очень много пришлось пережить по моей вине. Для меня огромное облегчение знать, что твоя жизнь вернулась на прежний курс.

— Почему ты винишь себя? — желая только снова услышать его голос, спросила я. — Ты ведь был лишь переводчиком, а решение похитить меня приняли другие.

Любимые губы чуть сжались и перестали улыбаться.

— Я был аналитиком, — тихо сказал Кристо. — И вторым капитаном. Решение принял я — так предусмотрено регламентом для подобных ситуаций.

В тихом признании не прозвучало ничего, кроме признания, которое даже не сильно меня удивило. Ну неужели это правда: ему не жаль со мной расставаться?! Сожаления он точно не ощущал, даже не-эмпату это было кристально ясно. Так нельзя. Нужно заставить его пожалеть.

— Моя жизнь не вернется на прежний курс, — злясь остатками гордости, сказала я. — В ней теперь ты. Что бы я ни делала, я буду думать о тебе, и целыми днями я буду ждать ночи, чтобы увидеть тебя во сне. Если повезет.

Любимые губы не двигались. Я посмотрела в глаза — убедиться, что он меня слышал, а не отвлекся на более интересное событие, — и встретила там вопрос, который не мог быть задан.

— Прощай, — наконец, смогла произнести я. — И не удивляйся, когда увидишь меня снова — я всеми силами буду к этому стремиться.

Он не ответил: «Прощай!».