Космическая тюрьма

Гумбольт стоял в рубке управления линкора и наблюдал на обзорном экране сверкающее белым пламенем солнце Афины. На полу рядом с ним разлеглась полностью поправившаяся Сайджин. Во сне она изредка дергалась и тихо рычала, переживая очередную схватку с Джернами. Фенрир вышагивал по рубке, беспокойно поводя Своей черной массивной головой, в то время как Тип и Крапчатая с зачарованным любопытством рассматривали коллекцию блестящих медалей, которую выгребли из ящика стола командора линкора.

Лэйк и Крэг, так же страдая от нетерпения, как и Фенрир, оставили свои посты и подошли к Гумбольту, чтобы взглянуть на обзорный экран.

– Еще один день, – произнес Крэг. – Мы опоздали на двести лет, но мы прилетаем на планету, которая должна была стать нашим домом. Теперь она уже никогда не станет нашим домом. Когда-либо, кто-нибудь из нас подумал о том, что мы отличаемся от людей и нет ни одной планеты, населенной людьми, которую мы могли бы назвать домом?

– Я думал об этом, – сказал Лэйк, – Рагнарок изменил нас физически и изменил наш образ мышления. Мы могли бы жить на планетах, населенных людьми, но мы бы всегда были там особой расой и в какой-то степени чужими.

– Я полагаю, мы все думали об этом, – произнес Крэг. – И задумывались над тем, что мы будем делать дальше, когда покончим с Джернами. Конечно же, мы не осядем где-нибудь на Афине или Земле, в маленьких коттеджах с обнесенными оградой газонами, где приключением явится просмотр фильмов на трехмерном экране, ежедневно, после завершения какой-нибудь безопасной, рутинной работы.

– Мы не вернемся и назад на Рагнарок, – сказал Лэйк. – Получая металлы и различные поставки с других планет, рагнарокцы могут совершить многое, но битва уже выиграна. Останется только мирное развитие Рагнарока – строительство города на экваторе на период Большой Зимы, культивация земли, выращивание урожаев. Такого рода жизнь нас никогда не устроит.

– Это действительно так, – ответил Гумбольт и почувствовал, как протестующе заявила о себе его собственная неугомонность при мысли о том, чтобы обосноваться в какой-нибудь спокойной и безопасной среде. – Нам не подойдут ни Афина, ни Земля, ни Рагнарок – ни одна из планет, которые мы знаем.

– Сколько пройдет времени, пока мы покончим с Джернами? – спросил Лэйк. – Десять лет? К тому времени мы все еще будем молодыми. Куда мы направимся дальше – те из нас, кто сражался с Джернами и все те из будущих поколений, которые не захотят проживать свои жизни на Рагнароке? Где наше место во Вселенной, наша собственная планета?

– Где мы найдем наш собственный мир? – спросил Гумбольт и посмотрел на звездные облака, плывущие им навстречу в обзорном экране – вращающиеся, сверкающие и непостижимо безмерные.

– Перед нами лежит целая Галактика, – продолжал Гумбольт. – Нас ждут миллионы солнц и тысячи миров. Где-то на них, возможно, есть расы, подобные Джернам, и, возможно, есть расы, подобные нашей столетней давности, которые нуждаются в помощи. А возможно, среди этих миров есть планеты, на которых обитают существа, подобных которым люди не могли себе и представить.

– Мы отправимся туда и посмотрим, что там находится. С нами полетят наши женщины и, возможно, нам встретятся планеты, где некоторые из нас захотят остаться. И всегда с Рагнарока будут прибывать новые поколения беспокойных людей. Там, в глубинах Космоса, найдутся миры и дома для нас всех.

– Конечно, – проговорил Лэйк. – Идти дальше границы изведанного пространства..., где же еще мы должны быть?

И тогда, наконец, все было решено, и в наступившей тишине линкор продолжал пробиваться через гиперпространство, а рядом с ним находился крейсер, и их двигатели стонали и грохотали так же, как двигатели «Констеллэйшн» двести лет назад.

В то время их путешествие было прервано и благодаря этому родилась новая раса. Сейчас они вновь продолжали свой путь – к Афине, к Земле, к самым отдаленным уголкам Империи Джернов. И дальше – к диким, неизвестным пространствам Космоса.

Там ожидали их миры, и там ожидала их судьба – стать расой, разбросанной среди сотен тысяч световых лет, стать империей, подобной которой еще никогда не знала Галактика.

Все это принадлежало им – беспокойным, нежеланным и забытым, им – выжившим.

Американский писатель-фантаст Том ГОДВИН (1915–1980) прожил нелегкую, во многом трагическую жизнь. Уроженец американского Запада, он с детства страдал болезнью позвоночника, а из-за трагедии, случившейся с родителями, вынужден был оставить школу после окончания третьего класса. Став взрослым, Т. Годвин в течение ряда лет работал геологом-изыскателем, и опыт, полученный им при проведении геологоразведочных работ, нашел отражение в ряде его научно-фантастических произведений, в том числе и в предлагаемом читателю романе «Космическая тюрьма». Русскоязычному читателю Т. Годвин известен по переводу его считающегося лучшим рассказа «Неумолимое уравнение» (1954).