Космические бродяги

Послышалось жужжание флиттера. Инстинкт самосохранения заставил юношу прижаться к земле. Он лежал, слегка постанывая, потому что нестерпимо болела рука, и каждую минуту ждал, что его прошьет луч флаймера. В нем вспыхнула угрюмая ненависть к этому пилоту, ко всем, кто убивал деревья, пожаром уничтожал лесную страну. Люди — это новое племя ларшей! Если он, Нейл, чудом выживет, уйдет от этой огненной охоты, он станет преследовать этих новых ларшей и устроит такой праздник меча, какого древние и не видывали! Он — Айяр, это страна ифтов, и, пока он жив, она останется страной ифтов!

Боль... Луч флаймера? Нет, луч прикончил бы его. И флиттер улетел. На короткий, очень короткий промежуток времени победил ифт — если считать победой сохранение жизни.

13. ТО, ЧТО ЖДЕТ

— Ааааайааар!

Нейл, повернувшись, оцарапал щеку о гравий. Почему такой пустяк вывел его из тумана боли? Он сражался с келроком и сумел спастись из его колодца... Нет, не так... он встретил другого келрока на берегу реки и упал.

— Ааааайааар!

Глаза с трудом открылись. Над ним клубился дым, от которого запершило в горле. Кашель разбередил боль. А еще — с дымом пришел жар, его обжигающие пальцы тянулись к Нейлу. Вода... где-то здесь была вода.

Ренфо полз, пока его здоровая рука не коснулась воды. Затем он скатился в реку, окунулся с головой и снова потерял сознание.

— Айяр!

Кто-то тащил его. Нейл пытался сопротивляться, потому что это причиняло ему мучительную боль.

— Не надо! — закричал он... или хотел закричать?

Вода... Тело находилось в воде, но голова была на поверхности, на чем-то, что двигалось, вертелось, тянуло юношу сначала в одну, затем в другую сторону. Потом в голове прояснилось, и Ренфо огляделся, уже кое-что соображая. Он вцепился здоровой рукой в мокрое бревно, и... Зеленое лицо, очень большие глаза, остроконечные уши на безволосой голове... Значит, Эшла все-таки нашлась и они плыли по реке — это понятно. Все остальное не имело для Нейла никакого значения.

Над рекой стлался туман — но, возможно, это был дым или сумерки. Впереди маячила узкая полоса земли между скалами, а дальше по береговому склону рос густой кустарник. Дно неожиданно поднялось, колени заскребли по песку, а руку так дернуло, что юноша невольно вскрикнул.

Они выползли на берег вместе с другими животными, спасавшимися в воде от огня.

Нейл, чувствуя, как сознание покидает его, с помощью Эшлы прислонился к валуну, чтобы оказаться в сидячем положении. Девушка склонилась над ним.

— Покажи-ка мне руку.

Красный жар боли копьем ударил в плечо, затем охватил грудь. Нейл, мотая головой, стиснул зубы до скрипа; Эшла навалилась на него, обеими руками держа за подбородок, чтобы он держал голову прямо, и говорила медленно, чтобы он мог вникнуть в ее слова:

— Кость сломана. Я постараюсь закрепить ее неподвижно. Держись! Вот так... и так.

Он смутно понимал, чего хочет девушка, и старался подчиняться ее указаниям. Затем... такая боль, какой он никогда в жизни не испытывал. Ренфо завертелся, не чувствуя ни камней, ни твердой земли под собой, ничего, кроме окутавшей его боли.

Нейл ощущал странную тяжесть, рука пульсировала, голова бессильно склонилась к плечу. Свет... Он зажмурился, но заставил себя снова открыть глаза. Груз на его груди оказался его левой рукой в лубке и на перевязи. А свет — это был всего лишь день.

Иллиль! Она была с ним в реке, вывела его из тумана и боли и сейчас направлялась к нему, неся воду в чаше из листа какого-то растения.

— Ты можешь идти? — требовательным тоном обратилась к нему девушка и подсунула руки под его плечи, помогая встать.

— Это необходимо?

— Необходимо.

Он поднялся на ноги, ощущая легкое головокружение, но внутренне готовый идти. Хотя, конечно, без Эшлы он не сделал бы и шага — та, обняв его за плечи, помогала ему пройти между береговыми скалами. Ни единой травинки, только скалы блестят в утреннем свете. Найдется ли убежище от солнца или они так и будут слепнуть до вечера?

— Куда мы идем? — спросил Ренфо, надеясь на конкретный ответ.

— Вверх.

Они действительно поднимались вверх по естественным ступеням в каменистой растрескавшейся почве. Наконец подъем остался позади, и с высоты можно было оглядеть землю в трещинах и рытвинах, откуда тянулись языки зеленоватого дыма. Покачивались верхушки кустарника, скорее серого, чем зеленого. И нигде, насколько хватало глаз, не было гостеприимного леса.

— Пустошь,— сказал Нейл.

Вид этой местности ошеломил его, как захватывает дух от запаха разложения в колодце келрока. Только скалы и овраги, поросшие больной растительностью, а еще — как раньше, по дороге к Зеркалу,— ощущение засады, слежки, наблюдения. Причем не за ним и не за его спутницей, но что-то... откуда-то...

— Пустошь,— подтвердила девушка бесстрастным тоном.— Но солнце поднимается, мы не сможем вернуться к реке. И флиттер из порта дважды пролетал над нами.