Космические бродяги

Мысленный ответ не заставил себя ждать, однако его можно было истолковать в том числе и следующим образом: «Отстань, не мешай нам есть».

Юноша понимал, что не обладает властью над пятью земными животными. Благодаря какой-то странной случайности он мог лишь общаться с ними. Кайгер, видимо, добивался от них большего — возможно, с помощью специального устройства, того самого блестящего цилиндра.

Кошки, лисы и киканджу сопровождали его в бегстве из Тикила, потому что это соответствовало их планам, по этой же причине они привели его сюда. Но животные легко расстанутся с человеком, если между ними не возникнет более тесная связь. Положение изменилось: в Тикиле командовал он, потому что это был город людей, а здесь, в Рукаре, четвероногие в нем больше не нуждались. Трой знал, что может выпустить ястреба и тот, испытав радость свободной охоты, все же вернется назад по его приказу. Однако эти пятеро обладали собственной волей и разумом, и если между ними возникнет союз, то он будет исключительно добровольным. Приходилось сознавать, что существовавшие с древних времен отношения человека и животных в этом случае нарушались. Размышляя об этом, Трой понял, чем были вызваны требования Зула убить животных. Мало кто согласится сотрудничать с существами, которых до того считал своей собственностью. А что касается Троя... Ему придется отказаться от мысли, что он имеет дело с забавными игрушками. С другой стороны, они не были людьми, чьи мысли и желания он мог, например, предугадать.

Между тем черная кошка закончила приводить себя в порядок и уставилась на Хорана. Юноша беспокойно заерзал под этим немигающим взглядом.

— Ты хочешь уйти отсюда?

— Да.

Ничего не требуя, он был готов принять от своих четвероногих спутников любую помощь.

— Это место... не человеческое... не наше...

Трой кивнул.

— Похожие на людей... но другие... еще до людей.

— Здесь опасность... давняя опасность,— похоже, в мысленный разговор вступил новый участник. Серо-голубая кошка закончила есть и теперь внимательно смотрела на Хорана.

— Случилось несчастье с людьми.

Обе кошки, казалось, обменялись своими соображениями по этому поводу, но юноше их мысли были недоступны.

— Ты не такой, как другие,— вне всяких сомнений, это черная кошка.

Надо же, он способен различать их «голоса»!

— Мало кто из людей знает нашу речь... да и те используют прибор. Но ты с самого начала разговаривал с нами без него. Ты — особенный,— добавила серо-голубая.

— Не знаю,— Трой пожал плечами,— Вы не можете разговаривать со всеми?

— Да. Мы говорили с большим человеком, потому что у него был прибор. С тобой мы не собирались говорить, но ты услышал нас. И тебе мы не должны подчиняться.

«Должны подчиняться». Неужели они должны подчиняться каким-то людям и «разговаривать» с ними?

— Да,— согласился юноша.— Не знаю, почему я вас слышу, но это так.

— Теперь, когда большой человек умер, за нами охотятся.

— Да. За вами будут охотиться, если вы попытаетесь освободиться.

— Мы свободны,— прервала голубая свою черную по-другу.— И мы можем оставить тебя, человек, и ты нас не найдешь, если мы не захотим.

— Верно.

Снова пауза, две пары немигающих глаз устремлены на него. Затем черная кошка, задрав хвост, подошла к нему и села на задние лапы. Хоран протянул руку, мягкая мордочка ткнулась в ладонь, и он почувствовал быстрое прикосновение шершавого язычка.

— Отсюда есть выход.

Кошка обернулась и устремила свой пристальный взгляд на грибной город. Не прошло и минуты, как из сумрака появились кинкажу и лисы. Они остановились неподалеку от Троя, и юноша уловил обрывки бессловесного разговора.

— Не тот, кому нужно повиноваться... с нами охотится на тропе... даст нам ходить на свободе...

Наконец обсуждение закончилось, и от имени всех заговорила черная кошка:

— Мы будем охотиться вместе с тобой, человек. Но мы свободны.

— Вы свободны. Я следую своей тропой и не заставляю вас идти со мной...

Хоран старался как можно яснее выражать свои мысли, чтобы они были понятны животным: он согласен на их условия.

— Найти выход...

Кошка и лисы переглянулись. Затем пушистые красавицы дружно устремились к пруду, напились воды и убежали. А кинкажу сначала побарахтался у берега, а потом требовательно уставился на Троя. Получив печенье, зверек с аппетитом захрустел им.

— Мы пойдем туда,— черная кошка устремилась вправо, огибая пруд.

Прежде чем последовать за ней, юноша вымыл два контейнера из-под пищи, наполнил их водой и сунул в мешок. Потом взял голубую кошку на руки (кинкажу пристроился, как всегда, на плече). Итак, в путь!

Позади остался освещенный солнцем оазис, и опять путешествие стало уныло-однообразным: «грибной город», мрачные своды пещеры. Трой зажег фонарь. Вдруг, шевельнувшись у него на руке, кошка заинтересованно уставилась на грибы. Кинкажу проворно спустился вниз и, оглянувшись на мгновение, побежал вперед.

— Там что-то... живое? — Юноша потянулся к станнеру, что висел у него на поясе.

— Старое... неживое... Саргон нашел...

— Саргон?

Перед Хораном мгновенно возник образ более крупной лисы.