Космические бродяги

— Я — Калло Козберг. Мне нужно расчистить сорок просек до первого снега. А кого вы мне предлагаете? Если они поработают как следует час — слава богу! И просить за таких груз коры — просто жульничество!

Торговец явно рассердился.

— Жульничество, говорите? Не хотите ли вы обвинить меня в этом перед Говорящим с Небом? Если так, то я предоставлю доказательства: сколько кредитов заплачено завербованным, во что обошлись замораживание и перевозка. И, думаю, смогу убедить, что цена назначена вполне в дозволенных пределах. Где же здесь «жульничество», мистер Козберг?

Тот пожал плечами.

— Просто у меня такая манера говорить. Нет, я не собираюсь обвинять вас. И не сомневаюсь, что вы можете привести доказательства. Так или иначе, мне нужны помощники для расчистки, даже если они еле двигаются. Я возьму этого… этого… и этого… — Его палец указал на троих мужчин. — И тебя тоже. — Он первый раз взглянул завербованному в лицо, — Да, ты — третий с конца. Сколько тебе лет?

Нейл Ренфо понял, что вопрос относится к нему. Голова кружилась, желудок сжимался от варева, которое в него влили, и он с трудом ответил:

— Не знаю…

— Как не знаешь? Ну и пустая же башка у парня, коли он не знает даже, сколько ему лет! Много глупостей я слышал от завербованных, но такое — первый раз!

— Он сказал правду, хозяин. По имеющимся сведениям, он родился в космосе. Принятое исчисление лет на таких не распространяется.

Борода Козберга задвигалась, словно он прожевал слова, прежде чем их выплюнуть.

— Рожденный в космосе… так… ладно, выгладит он молодым, значит, может научиться работать руками. Его я тоже возьму. Они все на полный срок?

Торговец ухмыльнулся.

— Для такого дальнего рейса — на Янус — разве мы можем набирать тех, что с меньшим сроком? Хозяин участка, так у вас есть готовая кора для отправки?

— Кора есть. Мы сложим ее на погрузочную площадку, чтобы скорее отправиться в путь, — нам ведь надо на опушку! Пошли разгружать, хотя, судя по виду, много вы не наработаете.

Непрерывно понукаемые потоком приказов, рабочие торопились к линии повозок. Люди, работавшие вдоль этой линии и быстро разгружавшие повозки, представляли собой серо-коричневое однообразие. Груз — громоздкие связки серебристой коры — складывался в большую кипу под надзором корабельного приемщика.

— Эй, идите сюда! — Козберг махнул рукой, указывая направление.

Нейл посмотрел на человека, стоявшего в ближайшей к нему повозке, — вне всякого сомнения, уменьшенная копия Козберга приходилась ему сыном. Парень тоже носил бороду, однако она еще не полностью скрыла его квадратный подбородок и выпяченные губы. Как и отец, он был одет в штаны и куртку из грубой материи серого цвета. Но юноше не пришлось его долго разглядывать, потому что перед ним оказалась связка коры и нужно было скорее хватать ее. Она оказалась легче, чем можно было ожидать, хотя объем связки очень затруднял переноску. Ноги еще плохо слушались его, но Ренфо сумел донести ее и осторожно положить в большую кучу.

Три захода — и повозка была опустошена, теперь новобранцы получили возможность передохнуть, а заодно и оглядеться.

В каждую повозку было запряжено по два здоровенных фыркающих животных. Их массивные задние ноги разительно отличались от передних, слабых и тонких. Сланцево-голубая шкура, грива — пыльно-серая, начинающаяся от круглой, как у грызунов, головы и спускающаяся до окончания хребта, хвоста не было. Широкие ошейники крепились к передней части повозки настоящей паутиной из сбруи, но поводьев Нейл не заметил.

— Сюда! — Волосатая рука Козберга махнула перед его носом.

Юноша забрался в опустевшую повозку и сел на кучу грубых мешков, от которых шел сильный, но отнюдь не противный запах коры. Двое его товарищей-иммигрантов последовали за ним. В задней части повозки было отгорожено место для хозяина.

Сын Козберга, не произнесший во время выгрузки ни слова, занял единственное сиденье впереди, поднял шест и резко стукнул по обоим запряженным животным. Те глухо зафыркали, но сошли с линии разгрузки и двинулись к воротам космопорта то шагом, а то прыжками, отчего повозка дергалась, доставляя неудобства пассажирам. Одного из рабочих затошнило, и он едва успел перегнуться через борт.

Ренфо нечем было заняться, поэтому он, прикрыв глаза, изучал своих спутников. Один — мужчина с зеленовато-коричневой кожей и пустыми глазами горького пьяницы — наверняка был когда-то членом экипажа космического корабля. Он сидел прислонившись к стенке повозки и опустив руки между коленями — лишь оболочка человека, сознание которого давно помутилось.

Тот, кого тошнило, все еще висел над бортом повозки, вцепившись пальцами в край. Редкие черные волосы на круглом черепе, кожа, похожая на тесто. Какой-нибудь портовый лодырь, завербовавшийся из страха перед законом, а может быть, и действительно всерьез надувший начальство.

— Эй, парень! — Человек, за которым наблюдал Нейл, повернул голову и уставился на него мутными глазами. — Ты что-нибудь знаешь об этой планете?

Ренфо покачал головой.

— Вербовщик сказал: Янус, сельское хозяйство.