Космические бродяги

Она взяла его оружие за лезвие и положила на мостовую прямо перед аркой.

— Ключ сохранит путь открытым.

Они поели хлеба, запили его водой из фляги. Затем Нейл свернул плащ и положил его себе под голову. Бормотание воды, бегущей по древней дороге, убаюкивало. Последнее, что видел юноша, перед тем как его сморил сон, — Эшла, вытряхнув из мешка запасную одежду, прикладывает ее к себе.

Сияющий меч перед ним — предупреждение… Ренфо пошевелился, больно оцарапал плечо о каменную стену и сел. Да, меч лежал на полу и сиял, но не зеленым светом, как это было у ворот, а холодом серебра. Через мгновение Нейл догадался: бледный дневной свет отражался в превосходно отполированном лезвии. Юноша поднял клинок и прикрепил к поясу.

Шорох в противоположном конце их убежища — проснулась Эшла. Девушка тоже села, сонно щурясь. Оказывается, она успела переодеться в костюм охотника, найденный ею в мешке, а к поясу прикрепила длинный нож, который Нейл, ложась спать, спрятал у изголовья.

— Как спала? — спросил он вместо приветствия.

— Видела много снов, — уклончиво ответила девушка. — Мне кажется, нам надо уходить отсюда.

Нейл был с ней согласен. Здесь холодно, неуютно, он чувствовал себя незваным гостем.

Он поднялся и сделал несколько шагов, проверяя раненую ногу. Боль не исчезла окончательно, но идти можно — прихрамывая.

— Теперь назад, к реке, — сказал он.

Да, конечно к реке, и на запад, к морю. Они должны найти тех, кто ставил ловушки с сокровищами, и узнать, что скрывается за этими действиями.

— Назад, к участку Хаймера.

Ренфо был так погружен в планирование их путешествия на запад, что не сразу понял смысл слов Эшлы. Осознав их, юноша в изумлении уставился на свою спутницу.

— Зачем?

— Там Самира, — ответила Эшла, как будто это имя все разъясняло.

— Самира? Маленькая девочка?

— Это моя сестра. Когда меня бросили умирать в лесу, как, по их мнению, следует поступать с осужденными грешниками, она принесла мне воду и пищу. Если бы это стало известно, ее наказали бы. Возможно, она тоже уже заболела. Я должна узнать, неужели ты не понимаешь? Я не могу оставить сестру! Новая жена отца ненавидела меня и всегда плохо относилась к Самире, потому что мы не ее дети. Пока я была там, я заступалась за сестру, а теперь она совсем одна… Все-таки девочка слишком мала для одиночества.

— Для Самиры ты теперь чудовище. Это ведь она навела охотников на наш след, — заметил Нейл. Это была правда, хотя и жестокая.

— Может, и так, но все-таки я не могу оставить Самиру. Тебе незачем идти со мной. Я спрячусь в лесу, а ночью постараюсь добраться до сестры.

— Она не пойдет с тобой. Испугается.

— Она поймет, что это я, и тогда не будет бояться.

— А как ты войдешь ночью во двор? И найдешь запертого ребенка? Собаки и сторожа услышат тебя.

— Я знаю только одно: я не могу оставить Самиру, она пропадет без меня.

— Послушай, Иллиль, я скажу тебе правду. Мы больше не одной породы с твоей сестрой. Ты не узнаешь ее, и она тебя не узнает.

И Нейл рассказал о своем возвращении на участок Козберга.

— Что касается моей сестры, то я все еще Эшла, а не Иллиль. И я пойду к Самире!

Юноша стиснул зубы и поднял на плечо уменьшившийся мешок.

— Ну, тогда пошли!

— Но тебе это вовсе не нужно…

— Нужно. Либо мы пойдем вместе, либо не идем совсем.

12 Огненная охота

— Скажи, зачем ты пошел со мной?

В лесной одежде Эшла напоминала тень, когда они остановились между двумя деревьями с поникшими ветвями. По ее настоянию они двинулись к западу, в обход, а не прямо на юг, чтобы подойти к участку Хаймера с другой стороны и избежать часовых на опушке.

— Зачем тебе нужна Самира? — ответил Нейл вопросом на ее вопрос.

— Она моя сестра. Я за нее в ответе.

— Ты ифтийка, я ифт, так что теперь мы люди одного племени.

— Но не кровная родня, — девушка покачала головой. — Ты можешь идти к морю и найти тех, о ком ты говоришь. А Самира не твоя забота, и…

— Могу? — неторопливо перебил ее юноша. — Могу ли я быть уверен, что они тоже из Ифткана? У меня есть доказательство? Кое-какие следы и то довольно слабые. Ясно только, что кто-то двуногий шел по земле и по песку. И еще — бревно, уплывающее в море… Нет, я не видел ифтов, а только предполагал, что это они, но мог и ошибиться в своих догадках.

— Но ведь и другие болели зеленой лихорадкой, а затем стали такими, как мы.

— Много ли их было?

— Не знаю, — Эшла пожала плечами. — Лихорадка — это наказание грешникам. Ни один участок не сообщает о происшествиях со своими людьми. Иногда доходят слухи. Мне, например, известно пять таких случаев.

— Пять с одного округа?

— С линии южной опушки. И это за пять лет. Хотелось бы знать, сколько таких случаев было за все эти годы и все ли заболевшие стали ифтами…

— Ты свободен. Поищи — найдешь, — сказала Эшла.

— Я не свободен. Я останусь с ифтийкой, которую нашел. Но взамен прошу обещания.

Эшла вздернула подбородок.

— Если насчет Самиры — ничего не обещаю.

— Выслушай меня. Если ты поймешь, что желала невозможного, либо ты не сможешь до нее добраться, либо девочка не захочет идти с тобой…