Космические игры (сборник)

КОРОЛЕВ. Любил. Потому что другие боялись делать то, за что брался я. А потом слетались на поживу как воронье... Ну да! Я люблю власть! Потому что сейчас без нее ничего толкового не сделаешь. Думаешь, мне просто было после тюрьмы подняться? Да еще при Сталине. Я объединил более четырехсот предприятий, институтов и конструкторских бюро в своей работе. Совсем недавно никто пикнуть не смел. А что сейчас? Годами налаживаемые связи рушатся. Перспективные инициативы не поддерживаются. Мои усилия по разработке мощнейшего ракетоносителя натыкаются на глухую стену равнодушия. Соратники разбегаются, почувствовав возможность с помощью своих покровителей оттяпать у меня часть привилегий. Глушко видимо тоже что-то почувствовал. Где только может ставит мне палки в колеса. А ведь совсем недавно он был совсем другим. А посмотри, что делается с экономической реформой! Она душится всеми доступными и недоступными способами. И все вроде для блага народа. Куда не кинь, везде клин. Теперь уже точно космонавтика не скоро будет участвовать в создании гор хлеба и бездны могущества. У меня по крохам, но постоянно, забирают власть. И превращают в реальное ничтожество... Что же мне остается, Миша? Потихоньку умирать и подохнуть неизвестным К. Сергеевым? Ты же знаешь, что сейчас во всю рождается новый отец советской космонавтики... Или мне нужно что-то срочно предпринимать? Решительное! В моем духе. Как считаешь?

УСАЧЕВ. Ты всегда сам умел принимать решения.

КОРОЛЕВ. В вопросах разработки техники, да. А тут политика, умение работать не только с отдельными людьми, но и с массами... Пробовал я начать. Ничего не получается. Все боятся. Даже на простые экономические вопросы отвечают с оглядкой. Как бы чего не вышло. Нет у меня силы в обществе. Спит оно еще. Из друзей, пожалуй, только ты, да Леня Воскресенский. Воистину, если начну кричать, это будет глас вопиющего в пустыне... Повторять путь Сахарова тоже не хочется...

УСАЧЕВ. И что же ты надумал?

КОРОЛЕВ. Пока выговориться перед тобой хочу... Одно только знаю точно, гонку в космосе мне уже не удержать. А это означает новые неудачи... Хорошо бы без людских жертв. Ведь с сам к этой скачке руку приложил. Кстати, из-за этого сегодня с Гагариным поссорился... Ты представляешь меня без моего любимого дела? Если кто-то из космонавтов погибнет, я не переживу. Тогда уж лучше сразу... А ведь, если все будет идти так, как сейчас, это не исключено. Но я не хочу быть замешанным в этом деле! Не хочу!

УСАЧЕВ. Поговори с космонавтами. Это же в их интересах.

КОРОЛЕВ. Только что я не смог признаться Гагарину в своих ошибках. А им придется идти против партии, против системы. Как ты это себе представляешь? Они прозреют. Вот только когда... После Хрущевского переворота все пошло прахом.

УСАЧЕВ. Не прибедняйся. У тебя все как было.

КОРОЛЕВ. У хорошо отрегулированной и заведенной системы большое последействие. Да, корабли мои пока летают. Хотя и реже. Но экономика это даже не наука. Это нечто большее. А она разваливается, и система помогает ей в этом.

УСАЧЕВ. А что же наши ученые?

КОРОЛЕВ. Молчат. Ушли в глубокое подполье.

УСАЧЕВ. А Келдыш?

КОРОЛЕВ. Он мне друг, но привык жить так, как ему удобно, без дополнительных беспокойств. Знаешь, я встречался с бывшими лагерниками. Все шарахались от меня как от чумы. А Туполев даже матом обложил. А я уже не могу жить так дальше. Да и итоги подводить пора. Шесть десятков в январе будет.

УСАЧЕВ. Я знаю – в такой ситуации ты привык идти напролом.

КОРОЛЕВ. А ты хочешь, чтобы я и сейчас терпел, пресмыкался?

УСАЧЕВ. Все равно, без надежной опоры у тебя ничего не получится.

КОРОЛЕВ. Знаю... А ведь я и Гагарина выбирал с подспудной мыслью раскрыт ьему глаза в будущем. Не получилось. У них времени и средств было больше. Купили его. В тихую купили. Он даже ничего и не заметил. Жаль мальчишку. Очень я перед ним виноват. В связи с этим, у меня к тебе очень большая просьба. Но прежде я должен тебе кое-что объяснить.

УСАЧЕВ. А надо ли растравлять себя?

КОРОЛЕВ. Надо. Для меня надо. Я все еще не разобрался в себе до конца. Ты спрашивал, почему я так настойчиво стремился вступить в КПСС? А кто, скажи, мог бы назвать втору силу, которая в то время могла бы мне помочь в достижении моей цели?

УСАЧЕВ. Ты повторяешься.

КОРОЛЕВ. Я на себе испытал гнусное влияние этой силы. Вместе с собой мы гнили в лагерях. Но эта же сила, и только она, помогла мне стать Главным конструктором. Мы создали ракету, догнали и перегнали американцев.

УСАЧЕВ. Чти как в тезисах к пленуму ЦК КПСС.