Космические коты. Дерзкое нападение

– Ничего-ничего, все в порядке! – жизнерадостно возразил Офелий. – Папа Филоний разработал систему безопасного старта, так что реактивной струей ее не заденет, я уверен.

– Мне кажется, наш, э-э, товарищ имеет в виду не это… – растерянно протянул Клетчатый Шарф, пытаясь подняться с пола и не выпустить при этом авоську из лап. – Н-да, к слову, спасибо за помощь… Но улетать вот так вот, без разрешения и даже против воли родительницы…

– Я оставил распоряжения. На время своего отсутствия я назначаю маму и. о. президента, чтобы не скучала, – насупился Офелий. – Будем и дальше сопли пускать или полетим уже в космос?

Черный быстро смерил взглядом президента и Шарфа и спросил:

– Втроем?

– Без моего мешка? – с ужасом в голосе добавил Шарф. – Он же остался снаружи, а там же почти все мои самые любимые вещи, там моя лучшая подушка, тапочки с начесом, беруши…

– Втроем – даже лучше: больше почета, – заявил президент и, просияв, широко улыбнулся: – Вы только представьте! Мы преодолеваем все трудности, исполняем нашу миссию, в лучах славы возвращаемся домой, и все вокруг говорят: «Ну ни фига ж себе! И их всего трое было?! Зачетно!»

– Позвольте уточнить, а в чем состоит наша миссия? – поинтересовался Шарф.

Офелий улыбнулся еще шире, торопливо набрал полную грудь воздуха и раскрыл рот.

Прошло две секунды.

Янтарные Глаза и Клетчатый Шарф переглянулись.

Тело Офелия напряглось. Глаза расширились. Вибриссы* на физиономии встали торчком и задрожали.

– М-м-мы-ы… Буд-д-дем… Искать разумную жизнь! – внезапно выпалил президент и с огромным облегчением выпустил воздух из легких. – Да, вот именно! Давно пора выяснить, одиноки ли коты во Вселенной. Нашей миссией станет поиск братьев по разуму!

Двое других космонавтов переглянулись еще раз.

Черный кот с янтарными глазами пожал плечами, скупым жестом протянул президенту лапу и уронил:

– Клок.

– Очень приятно, Офелий, – президент энергично встряхнул лапу черного своей, а вторую тут же подал пухлячку в шарфе: – Офелий, очень приятно.

– Взаимно, Хариус, – назвался толстенький кот, пытаясь выпутаться из пальто (под ним оказалось второе пальто). – Миссия, вне всяких сомнений, достойная, но вещи крайне жалко. Нельзя ли за ними вернуться?

Президент сверкнул ясными голубыми глазами и торжественно произнес:

– Гарантирую: эти имена прогремят на всю Вселенную! Нет, нельзя: там моя мама. – Он мотнул головой в направлении ближайших внутренних дверей: – За мной, команда!

Космонавты подошли к дверям, те сами собой раздвинулись в стороны, и коты шагнули внутрь небольшого лифта. Офелий нажал на верхнюю кнопку, кабинка взмыла вверх и через несколько мгновений выпустила команду в довольно просторном помещении с округлыми стенами.

– Добро пожаловать в рубку! – провозгласил Офелий, вприпрыжку подскакивая к стоящему в центре самому большому креслу: – Чур, мое!

Президент ткнул пальцем в пульт перед креслом, и часть внешней стены снова отъехала в сторону. За ней оказалось широкое панорамное окно. В рубку хлынул свет дня.

Хариус ахнул от восхищения и засеменил к окну, пытаясь на ходу снять второе пальто (под ним оказался старомодный шерстяной жилет с кармашком).

Клок с недоверчивым видом оглядывал изогнутые столы, кресла с пристяжными ремнями и консоли с многочисленными лампочками и кнопками.

– Давайте-давайте, проходим, занимаем места! – поторопил их президент. – Мы в жестком графике. Еще уйма великих дел не совершена.

– Любопытно… Как-то оно великовато, – заметил Хариус, без труда помещая свое кругленькое серо-полосатое тело на сиденье слева от командирского.

«Великовато» – это было еще мягко сказано: вообще-то, в кресло с легкостью влезли бы и двое таких пухлячков. А лапы Хариуса остались самым жалким образом болтаться в полуметре над полом.

– Наверное, мудрейшие прапредки были покрупнее нас, – пожал плечами Офелий. – Думаю, испытания и тяготы межзвездных путешествий здорово развивают мускулатуру.

– На каком топливе работает двигатель? – сухо поинтересовался Клок.

Вблизи было хорошо видно, что покрытый короткой черной шерстью кот – мускулистый и подтянутый, а его морду пересекают несколько шрамов.

– На твердом*, разумеется, – отозвался Офелий. – Прессованном мятане. Я всю ночь брикеты грузил.