Космические пираты

Ларсен в этот момент праздновал полную победу. Все потерпевшие кораблекрушение находились теперь на его корабле в качестве пленников, и весь груз денег был захвачен. Кроме того, Хорн по сути тоже был у него в руках. И он это знал. От покойного ныне инженера Ларсен теперь точно знал, какое особое место в сознании Хорна занимает Джинни. Ларсен должен был понимать, что до тех пор, пока Джинни оставалась невредимой, Хорн делал бы все, что от него потребовалось.

Держа в своих руках Джинни, Ларсен мог заставить Хорна сдаться. Он мог принудить Хорна отрегулировать двигатели «Тебана» так, чтобы ими можно было надежно управлять, по крайней мере, насколько это возможно было с такими древними механизмами. Ларсен, конечно же, понимал, что он не сможет отличить действительно исправный двигатель от имитации. Но пока Джинни была у него в плену, Хорн тоже был отдан на его милость.

Эта победа была слишком свежей, чтобы ее можно было полностью осознать. Сейчас Ларсен стоял и горящими глазами смотрел на деньги. Выброшенные из пакетов деньги можно было мерить литрами. Купюры летали в воздухе и полуметровым слоем покрывали пол. Триумф опьянил команду «Тебана», люди наполовину обезумели от радости. Еще ни один не понял, что денег было слишком много, чтобы их можно было разделить или распределить, или играть на них. Окончательного владельца этих денег, крутящихся в воздухе и падающих на пол, еще предстояло определить, и только Ларсен отдавал себе отчет в том, как, скорее всего, это произойдет.

Его глаза горели. Но даже он только примерно оценивал, что может означать такая сумма денег. Ему понадобится время, чтобы продумать все до мельчайших деталей. Но сейчас ему нужно было разрешить команде безумно радоваться и праздновать. У них пока что не было даже возможности подумать о чем бы то ни было, кроме своего триумфа. Они с криками разрывали пакеты с деньгами. Они хватали полные горсти — сотни тысяч кредитов — и бросали их друг другу в лицо, как конфетти. Обеими руками они подбрасывали пригоршни денег к потолку и становились под душ из купюр. Они покатывались со смеху, когда кто-нибудь из них падал на пол, поскользнувшись на стопках денег. Они с хохотом начинали закапывать упавшего в деньгах, изнывая от черного юмора.

Снаружи Хорн отошел от люка, издавая бессвязные звуки отчаяния. Джинни была на «Тебане». Она уже минуту была внутри. Две. Возможно, три минуты. Она уже сто восемьдесят секунд была в корабле, вместе с остальными потерпевшими кораблекрушение и где-то сорока миллионами кредитов наличными. Часть сознания Хорна была совершенно парализована мыслью о том, что могло с ней сейчас происходить.

Но другая часть его мозга, бесстрастная и наполненная смертельно опасным ядом, сохраняла ледяное спокойствие. Ни один человек, пьяный от радости из-за свалившегося на него богатства, не станет даже думать о каких-то других преступлениях, пока это похмелье не спадет. Команда «Тебана» еще не осознала, что теперь им нужно начать убивать друг друга. Было совершенно очевидно, что ни один из них не может вести себя честно по отношению к кому бы то ни было другому, когда ставкой было такое громадное количество денег. Двое буквально купались в них, идиотски смеясь и швыряя купюры, как будто брызгаясь водой. Должно было пройти какое-то время, чтобы они осознали, что сейчас произойдет.

Пока еще пленникам не грозила непосредственная опасность. Она могла отодвинуться еще на какое-то время, пока эти люди, укравшие громадное богатство, начнут подозревать друг друга в заговорах и противозаговорах, и в умышленных убийствах, предотвратить которые можно было только убив первым. Или же за пленников могли взяться в первую очередь, чтобы сделать вид, что такие мысли никому не приходят в голову. Решение их судьбы могло бы просто послужить поводом для того, чтобы отсрочить взаимное уничтожение команды. Но где-то в глубине сознания каждый из членов команды «Тебана» понимал, что убийства будут уменьшать количество претендентов до тех пор, пока не останется всего двое, а скорее всего только один уцелевший с окровавленными руками, которому и будет принадлежать все разбросанное сейчас по полу богатство.

Эти дикие, циничные мысли пронеслись в той части сознания Хорна, на которую взволнованная часть его разума не обращала никакого внимания. Он бил по замку люка, выкрикивая бешеные ругательства. Но холодная и въедливо логическая часть его сознания продолжала работать. Она прогнозировала, что еще по крайней мере несколько минут внутри корабля будет продолжаться счастливая лихорадка, и только тогда, когда хоть какие-то элементы спокойствия снова возникнут в чьем-нибудь сознании, его стук в люк будет услышан. Но сейчас даже люди, наполовину обезумевшие от свалившегося на них богатства, должны все-таки хотя бы смутно понять, что что-то требует их внимания. Ах да! Дверь.