Космические течения

– Я помню дни, когда ты увозила меня, ещё бессловесного, в поля. Я постоянно вспоминаю всё новые и новые подробности. Вчера вспомнил, как ты поймала мне кыртового светлячка. Сжала ладони лодочкой и дала заглянуть между большими пальцами. Там, в темноте, сиял оранжево-пурпурный огонёк. Я засмеялся и попытался просунуть туда руку. Светлячок улетел, а я расплакался. Тогда я не знал, что это за насекомое, – теперь знаю. Но ведь ты не рассказывала мне о том случае, правда?

Лона покачала головой.

– И тем не менее всё было именно так? Мои воспоминания не лгут?

– Всё так и было, Рик.

– А теперь я припомнил кое-что из моей прежней жизни. Должна же была быть у меня прежняя жизнь.

Должна, конечно. При одной мысли об этом на Лону наваливалась тяжесть. Его прежняя жизнь наверняка мало походила на нынешнюю. И прошла она на другой планете. Ведь единственным незнакомым Рику словом было слово «кырт». Лоне пришлось объяснить, что так называется растение, важнее которого нет ничего на Флорине.

– Что же ты вспомнил? – спросила она.

Рик сразу как-то увял и замялся:

– Лона, воспоминание довольно путаное. Просто вспомнил, что у меня была работа. Вспомнил, в чём она заключалась. По крайней мере, отчасти.

– В чём же?

– Я анализировал Ничто.

Лона резко повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза. Потом приложила ладонь к его лбу, но Рик в раздражении отстранился.

– У тебя опять разболелась голова? Ты уже несколько недель не жаловался на мигрень.

– Ничего у меня не болит. Отстань.

Она сразу потупилась, и Рик прибавил:

– Я вовсе не имел в виду, что ты мне надоедаешь, Лона. Только хотел сказать, что чувствую себя хорошо и тебе не надо так беспокоиться.

Она просветлела.

– А что значит «анализировал»?

Рик знал слова, о которых Лона понятия не имела. Она робела при одной мысли о том, каким образованным он был когда-то.

– Это означает… – Он ненадолго задумался. – Означает «разлагать на части». Представь, как мы разбираем сортировщик, чтобы выяснить, почему сбоит сканирующий луч.

– А-а. Но, Рик, неужели можно ничего не анализировать? Разве ж это работа?

– Я не сказал, что ничего не анализировал. Я сказал, что анализировал Ничто. С большой буквы «Н».

– А это не одно и то же? – спросила она, подумав про себя: «Ну, вот и всё. Я стала для него дурочкой. Скоро он с отвращением меня бросит».

– Разумеется, нет. – Рик глубоко вздохнул. – Сожалею, но я вряд ли смогу хорошо объяснить. Пока это всё, что я вспомнил. Однако работа наверняка была очень важной. Я это чувствую. Сомневаюсь, что я был преступником.

Валона поморщилась. Зря она тогда ему рассказала. Она убеждала себя, что предупредила Рика ради его же блага, хотя в глубине души понимала: она сделала это, чтобы ещё крепче привязать его к себе.

Это случилось, когда Рик впервые заговорил. Он заговорил так внезапно, что Лона перепугалась. Даже не решилась посоветоваться со старостой. В следующий выходной она сняла со своих накоплений пять кредитов (всё равно мужчины, который выбранил бы её за то, что она растранжирила своё скромное приданое, на горизонте не просматривалось) и отвезла Рика в город к врачу. Имя и адрес были написаны на клочке бумаги, тем не менее ей потребовалось два часа кошмарных блужданий среди мощных колонн, возносящих к солнцу Верхний город, чтобы найти нужное здание.

Лона настояла на приёме, и врач, вооружившись странными инструментами, проделал над Риком все мыслимые и немыслимые процедуры. Затем поместил его между двумя металлическими штуковинами, сразу засиявшими, будто кыртовые светлячки в полночь. Лона вскочила и принялась хватать врача за руки, требуя немедленно прекратить. Он вызвал двоих мужчин, и те выволокли брыкающуюся Лону за дверь.

Полчаса спустя врач сам вышел к ней. Он хмурился. Лона чувствовала себя неуютно, ведь врач был из нобилей, пусть и держал кабинет в Нижнем городе и смотрел на неё мягко, даже ласково. Вытерев руки маленьким полотенцем, он швырнул его в мусорное ведро, хотя, на её взгляд, полотенце было совершенно чистым.

– Когда именно ты обнаружила этого человека?

Лона рассказала ему, как было дело, стараясь не сболтнуть лишнего и не упомянуть ни старосту, ни патруль.

– То есть ты ничего о нём не знаешь?

– О его прошлой жизни? Ничего. – Она помотала головой.

– Этого человека подвергли психозондированию. Ты понимаешь, что это такое?

Она хотела опять покачать головой, потом произнесла свистящим шёпотом:

– Это то, что делают с сумасшедшими, да, доктор?

– И с преступниками. С помощью психозондирования им меняют образ мыслей. Ради их же блага. Оздоравливают разум или лишают того, что заставляет красть и убивать. Ты меня понимаешь?

Да, Лона понимала. Покраснев до корней волос, она сказала:

– Рик никогда ничего не крал. И он даже мухи не обидит.

Похоже, врач удивился: