Космические волки: Омнибус

Когда воины добрались до нижних кузней, их уже ждал создатель клинков — древний Слейек. Его доспех был таким же, как и всегда: темным, как смола, и покрытым налетом, свидетельствующим о сотне проведенных кампаний, увенчанным серворуками, которые сжимались и лязгали, словно военные трофеи. Кагрим и Тране поднесли тело Бьорна к железному жрецу, который вышел навстречу по широкой дамбе, выступающей из бурлящего озера магмы. Погребальный зал на конце дамбы был огромен, его крыша исчезала высоко в сердце горы. Глубокие колодцы вокруг скалистого выступа светились первобытным пламенем, вспыхивая и осыпая искрами голый камень. Края платформы были заставлены массивными машинами времен рассвета имперской эры: огромными, отмеченными красными полосами и рычащими скованной энергией. На радиальных платформах, переброшенных через огненное озеро, выстроились ряды железных трэллов в толстых металлических масках.

Когда контейнер с телом Бьорна остановился перед Слейеком, тот поклонился. В руках железного жреца уже были инструменты, которые восстановят изломанное тело.

— Что ты скажешь? Это можно сделать? — спросил Зимний Коготь.

Слейек долго изучал окровавленное тело, линзы шлема щелкали, когда окулярные приборы проводили измерения.

— Я помню, когда впервые увидел его. Еще один сорвиголова, расхаживавший по моей кузне в поисках оружия с горящими от жажды убийства глазами. Тогда он был одноруким, лишившимся когтя. Я прогнал его. Но он все равно забрал то, что хотел.

Железный жрец наклонился, осторожно приподняв тело на носилках, оптика доспеха безостановочно стрекотала.

— Я думал, что он быстро погибнет. Что переживу его, как пережил других. Даже сейчас я бы предпочел ошибиться на этот счет.

Его серворуки приступили к работе. Железные трэллы шагнули вперед, вставив металлические стержни в носилки. Пламя в уходящих вниз шахтах разгорелось, обдав жаром зал. За спиной творца клинков, где возвышались девять каменных колонн, зазвенели и натянулись цепи. Открылся провал, выпустив пар, как только поршни выдвинулись до предела.

— Его сердца бьются. Дух цепляется за жизнь. Ты сотворил чудо, телотворец, — сказал Слейек.

Зимний Коготь промолчал и отошел вместе с Кагримом, уступив место железным трэллам. Слейек напоминал громадного железного паука, склонившимся над распростертой добычей, серворуки вытянулись, готовые расчленить останки. Слуги железного жреца забубнили, монотонно распевая древние обряды умиротворения богов машины, наковальни и души разгневанного мира.

Как только провал открылся полностью, зазвенело еще больше цепей, каждая из них была толщиной с кисть человека. Из бездны хлынули багровые потоки, растекаясь по почерневшему каменному полу. Машины загудели, и что-то начало подниматься. Из самых глубин, из безмолвных склепов, куда никогда не проникал свет и жар.

— Лучший саркофаг… Только так, — заявил Кагрим.

Поглощенный подготовительным процессом Слейек презрительно рассмеялся.

— Все мои саркофаги лучшие.

Из передней серворуки выдвинулось сверло.

— Но не бойтесь. Подобного этому никогда не было.

Когда его слова разнеслись эхом по кузне, из шахты появилось шасси дредноута, удерживаемое восьмью цепями. Огромная глыба из адамантия и керамита, угловатая и несокрушимая. Как и обещал Слейек, саркофаг был превосходен. Лобовые пластины украшали золотые образы — стоящий на задних лапах волк и зигзаг молнии. Прекрасные узоры не уступали сокровищам из курганов древних королей. Изысканный саркофаг был апофеозом искусства металлообработки, выкованный тяжелым молотом, но законченный рукой мастера.

Зимний Коготь знал достаточно об искусстве железного жреца, чтобы понять: ничего подобного никогда больше не будет создано. Это была последняя из созданных машин, прежде чем знания Марса стали угасать. А со смертью Слейека прекратится и производство саркофагов.

Когда пустое шасси дредноута поднялось над Волками, ожили погребальные машины, а армия трэллов поднесли священные сосуды. Клубы пара, окрашенные кольцами курящегося ладана, поднялись к освещенному пламенем потолку, и Зимний Коготь с Кагримом отошли к дамбе, понимая, что сохранение жизни Бьорна теперь вне их власти. Он либо вернется погребенным в саркофаге, либо битва среди неистового жара кузни станет для него последней. Зимний Коготь собрался отвернуться, как показались новые механизмы, вращающиеся и лязгающие в насыщенном пеплом воздухе. Тране остановился, чтобы посмотреть, какое оружие создатель клинков выбрал для дредноута.

— Ах, это… Вполне подходяще… — пробормотал волчий жрец.

Кагрим смотрел, как над платформой раскачиваются оружейные руки, направляемые дюжиной аугметических манипуляторов. Длинные лезвия молниевого когтя даже в деактивированном состоянии зловеще блестели, словно горя желанием сжаться.

— Это необычный коготь. Как долго он хранил его здесь? — поинтересовался Кагрим.

— Оружие Великого Волка. Видимо, он знал, что этот день настанет, — отозвался Зимний Коготь.