Космические волки: Омнибус

Завывающие турбинами «Валькирии» заходят в атаку на бреющем полете, расстреливая пулемётные вышки и орков, до сих пор остающихся на открытом месте. Огневой вал артобстрела перенесен дальше, и ничто не мешает беспощадному пехотному наступлению в самом сердце чужацких укреплений, расположенных вдоль берегов. Расставляя заряды в лабиринте стен из металлолома и унесенной откуда-то каменной кладки, бойцы взрывают их, превращая линии обороны в груды щебня. Затем 172-й штурмует тлеющие развалины, заставляя страдать врага, до этого принесшего столько страданий им самим.

Очень приятно отплачивать оркам той же монетой. Очень приятно сжигать логова чужаков и заставлять их визжать.

«Красс» Вергиона сносит наполовину разорванную полосу колючей проволоки, а затем останавливается, громыхая и содрогаясь. Поправив дыхательную маску, командир распахивает люк и вновь ступает на твердую землю, прикрываемый телохранителями. Коснувшись сапогами пепла, Хольт изучает обстановку собственными глазами.

Стальной Легион захватил прибрежные позиции. Его солдаты вытеснили зеленокожих из оборонительных укреплений и массово обустраивают собственные. В течение часа, после подавления артиллерии ксеносов, небо откроется для воздушного транспорта; будут собраны линии «Эгида», и пересохшее русло превратится в крепость. Оркам, лишенным возможности добираться до Ахерона по защищенной дороге, останется лишь один путь — через пустыню, по открытой местности, где они окажутся уязвимы для авианалётов. Кроме того, там чужаков смогут обнаруживать ещё действующие авгурные комплексы улья.

Цель достигнута.

Вергион позволяет себе мимолётный проблеск чувства вины, хоть и знает, что не должен испытывать ничего подобного. Ферд Нагро наверняка отчитал бы его за это. План изначально принадлежал Космическому Волку — Свейн выдвинул его там, в бункере, тыкая толстым пальцем в точки на тактическом гололите.

— Я выманю их, — пояснил космодесантник, говоря на готике с акцентом. — Оттяну от реки. Потом вы захватите её.

Тогда Хольт сомневался; даже комиссар сомневался.

— А что дальше? — спросил полковник.

Космический Волк ничего не ответил, только улыбнулся — так, что Вергион вздрогнул.

Глядя на запад, командир полка видит скалистую гряду на границе раскинувшихся пустошей. Возвышенность кишит зеленокожими, и все они взбираются по крутым утесам, словно не обращая внимания на разорение собственных укреплений. Чужаки клюнули на приманку, бросившись за добычей с узколобой одержимостью, принесшей им погибель.

Даже сейчас Хольт спрашивает себя, не стоит ли изменить план боя. Возможно, удастся перенаправить «Валькирии» к скалам, приказав им очистить возвышенность от ксеносов. Полковник может вызвать транспортные самолёты с гвардейцами-штурмовиками и попытаться вытащить космодесантника, пока ещё не поздно. Подобному воину нет цены, что он и доказал, выманив орков с укрепленных позиций, позволив 172-му захватить их с такой головокружительной быстротой.

Пока Вергион смотрит на вершину гряды, к нему подъезжает «Саламандра» Нагро. Комиссар спускается с бронемашины и, прихрамывая, подходит к Хольту.

— Даже не думайте, — говорит Ферд. — Приоритеты уже расставлены.

— Вы правы, — холодно улыбается полковник. — Хоть я и сожалею об этом.

— Мне кажется, он искал такого конца.

Вергион считает иначе. Он выпрямляется, предполагая, что последующий жест останется незамеченным — но подобные свершения нельзя оставлять без внимания.

Сжав кулак, полковник салютует ударом в грудь, приветствуя одинокого воина на скалистой гряде, того, кто заставил орков покинуть логова и принес ему победу. Хольт не станет принижать такую жертву, изменяя план битвы; он втопчет оставшихся чужаков в пыль, укрепит линии обороны, многократно усилит их, и зеленокожие, которые приковыляют обратно с кровью на когтях, будут разорваны в клочья только что установленными орудиями.

Теперь это крепость полковника, и он сделает её неприступной.

Свейн видит салют Вергиона — прежде чем орда снова смыкается вокруг космодесантника, он замечает на фоне песка крохотный силуэт человека, приветствующего самопожертвование воина.

А затем на Волка снова обрушиваются удары, более мощные, чем прежде. Теперь орки стоят на ровной земле и наседают на Свейна, взбешенные его живучестью. Если ксеносы и понимают, во что им обошлась эта охота, то не подают виду: одержимые, доведенные до исступления, они думают только об убийстве. Кровожадность обрекла чужаков на погибель, как воин и обещал смертному командующему.

Свейн сражается, зная, что ему конец. Космодесантника окружают уже десятки зеленокожих, скоро их станут сотни, и он будет убивать, пока не почернеет солнце. Но это не спасет Волка — клинок обойдет его защиту, коготь пробьет броню, заряд попадет в цель.

Свейн не печалится — сегодня он убил больше врагов, чем когда-либо, а ведь так и должен уходить воин: в окружении груд мертвых тел, с окрашенным кровью лезвием топора, с голосом, охрипшим от смертных проклятий. Так, как он всегда себе и представлял.

Он сражается, мысленно слыша хохот Русса у себя за спиной.