Космический авантюрист 2 (СИ)

— А ты ничего вернуть не желаешь? — поинтересовался я у Виса. Тот недоумевающе похлопал глазами и скорчил непонимающую гримасу. Ага. Прям так я и поверил в остро проявившуюся амнезию.

— Броню. Оружие. Это, — на миг я запнулся, едва не озвучив вещи своими, но тут же поправился, — это наше с Шарной имущество.

— Постой, постой, а разве не подарил мне всё это как награду за дорогу сюда?

— Быстро всё верни, — прошипел я, чувствуя, как внутри зарождается ненависть к этому каторжнику.

— Попробуешь силой отнять и тебе тут не жить, — предупредил меня Вис. — Впрочем, как пожелаешь.

Собеседник очень быстро снял с себя защитный комплект и положил тот на пол, сверху кинул парализатор и шоковую дубинку с тесаком.

— Вот все ваши вещи…хм, думаю, что после этого инцидента наше сотрудничество далее невозможно. Жаль, с вами могло быть интересно, а вам с моими знаниями и связями — со мною.

— Разберёмся.

Когда Вис скрылся из вида, Шарна негромко произнесла, попеняв мне:

— Зря ты так. Из Виса мог выйти неплохой проводник и источник информации. Не думаю, что тут отношения отличаются так уж сильно, чем в лагере — люди же одни и те же.

— Плевать. Подозрительно быстро он захотел слинять, да ещё с моими и твоими вещами. А возле непонятного зёлёного фонаря нас запросто могла ждать засада.

Не знаю, может, и поспешил расстаться со старым каторжником, но лучше перестраховаться лишний раз. В конце концов, в вольном посёлке должно быть этой самой воли явно побольше, чем в официальном лагере для каторжников. В том числе и информации, и людей, обладающих этой информации и могущих ей поделиться. А неудачник, хоть и с большим опытом местного выживания, мне не нужен, не по пути мне с ним.

Глава 15

— Рубите быстрее эти чёртовы кусты! Быстрее и ниже, ниже, не оставлять обрубки!

Это орал Урнош, старший в команде мулов. Мулы — это мы с Шарной и ещё семь мужчин и женщин. Здесь так называли поисковиков самого низкого, так сказать, ранга, тех, кто самостоятельно боится или не может выходить на свалки и предлагает свои услуги чернорабочих и носильщиков опытным и бывалым поисковикам. Достаточно безопасный (по сравнению с прочими профессиями на этой планете) источник дохода. Я вместе с бывшим аналитиком уже почти две недели кочевал из отряда в отряд, набираясь опыта и обзаводясь связями. Заработок был скудный, зато постоянный и в меру опасным.

Услуги свои и Шарны предлагал только крупным отрядам — от десятка человек и обязательно тем, где не меньше половины численного состава приходилось на наёмный персонал — мулов и охранников, которые не состоят в штате отряда. Так меньше шансов, что тебя скрутят где-то подальше от посёлка и продадут в рабы, на органы или выдадут за награду кровникам. Поселений тут оказалось достаточно, чтобы между ними была налажена торговая связь (в том числе и вражда). Страшилки про частые налёты чистильщиков были больше страшилками. В реальности официальные власти не торопились резать курицу, несущую золотые яйца — «дикие» посёлки подчас приносили прибыли гораздо больше, чем подотчётные лагеря, в которых почти вся добыча регистрировалась автоматическими контролёрами ещё на входе на территорию охраняемого периметра. Хотя, конечно, истребители властей летали частенько в воздухе и столь же часто обстреливали одиночные группы каторжников из «диких».

Вот и сейчас над нами в заоблачной выси проскочила тройка крошечных на такой высоте треугольников — легкие атмосферные истребители. Мы для них как на ладони, но стрелять не будут — приборы выдают пилотам, что мы «свои» — каторжники из лагеря. Для этого старшему отряда пришлось выложить кругленькую сумму за опознавательные коды на сегодня. Такие пароли выдавались каждой группе лагерных зеков, которые излишне далеко уходили от места заключения или уходили искать трофеи из «зелёной» (места, где можно было работать только обычным каторжникам, «диким» там грозила нешуточная опасность получить заряд лазера или пулю в голову от любого) зоны.

— Чёртовы уроды, — зло произнёс Урнош, проводив взглядов летательные аппараты, — что б вас Древние сожгли! Так, чего встали, живее шевелимся! Живее машем тесаками!