Космический ганфайтер

Тот дом, в котором мы когда-то жили, он превратил в музей и даже выставил в числе прочих экспонатов ту самую вазу, которую я разбила на его голове, тщательно её склеив. Поместье лорда Сейден-сью он также выкупил, чтобы никто не снёс мемориала, воздвигнутого в честь катастрофы моего меча на Ронвале. Во всём же остальном Керн остался всё таким же холёным, похотливым котом, падким на юных кошечек. Его нисколько не расстроило то, что старшие жены вслед за мной покинули Ронвал, он просто обзавёлся новыми. Самое неприятное для меня заключается в том, что всякий раз, когда я оказываюсь на родной планете без любовника, этот гнусный тип всегда умудряется так подкатить ко мне, что наутро я просыпаюсь в его объятьях. Всё-таки этот гад любит меня, а я, если быть честной до конца, так и не смогла до конца возненавидеть его. Когда-нибудь, когда я стану совсем уж древней старухой, я вернусь к нему, если меня к тому времени не ухлопают энергоны. Вообще-то всё то, чем я жила все эти долгие годы, вполне можно назвать рутиной, если таковой считать постоянный риск столкнуться лицом к лицу со смертью. Тем не менее о другой жизни я даже и не помышляла тогда и не хочу для себя сейчас, а что касается риска, так без него в космосе не обойтись. Полёт в режиме гипердрайва на таком кораблике, как меч, абсолютно безопасным никак нельзя назвать. Внезапные сгущения материи в газопылевых облаках, межзвёздные рои каменных обломков, локальные пространственные аномалии, в которых с гравитацией творится чёрт знает что, да, и много чего другого подстерегают пилота в межзвёздном космическом пространстве чуть ли не на каждом шагу, но никто даже и не думает из-за всего этого отказываться от космических полётов на гипердрайве. Так что на этом фоне энергоны лично мне не кажутся чем-то из ряда вон выходящего. К тому же любое зло является предсказуемым, Ник. В конце концов и на самой безопасной планете тебе может свалиться на голову какой-нибудь камень или что-либо похуже. Вот в принципе и всё, фримен, что я должна рассказать тебе о себе, но раз уж ты выставил нам такое условие, то мне следует рассказать тебе ещё кое-что, нечто такое, что может тебе не понравится.

Ролло Шутер при этих словах Лиу Маршад-сью сразу же набычился и сердито засопел.

Николай благоразумно предпочёл никак на это не реагировать и молчать. Девушка-кошка, одарив своего напарника насмешливым взглядом, продолжила:

– О фелиноидах ходит в галактике множество сплетен, Ник, в том числе об их поразительной жестокости и свирепом нраве. Увы, но это имеет под собой вполне реальную основу. Хотя даже самые вспыльчивые представители нашей расы довольно терпеливы, никому не следует в отношениях с ними перегибать палку и доводить их до бешенства. Тем более не следует никому наносить людям-кошкам смертельного оскорбления и особенно посягать на жизнь их детёнышей. Мы, фелиноиды, в большинстве своём живём кланами, точнее прайдами, это куда более точное определение. Клан-прайд это своеобразная мегасемья, в которой каждый готов придти на помощь члену прайда в любой момент, а уже если сородичу грозит смертельная опасность, то все члены прайда бросают свои дела и мчатся к нему на помощь. Когда же кто-то убивает юного члена прайда, причём убивает ни за что, весь прайд уже не может думать ни о чём другом, кроме мести. Может быть именно поэтому ни одна из цивилизаций фелиноидов не знала такого печального явления, как большая планетарная война. Все наши стычки имеют, как правило, куда более мирный характер и происходят из-за того, что один прайд начинает чем-либо мешать другому. Обычно всё сводится к тому, что старейшины прайда встречаются на нейтральной территории с глазу на глаз и приходят к какому-то устраивающему оба прайда решению. В обозримом прошлом лично я что-то не припоминаю такого случая, чтобы взрослый ронн поднял руку на молодого, если речь не идёт, конечно, о мерах сугубо воспитательного характера. Мы воспитываем своих детей в строгости и не позволяем им заниматься всякими глупостями, так что у молодых роннов в крови уважение к старшим, кем бы они не были, благоразумие и вежливость. Именно такой была Тиу, моя самая младшая дочь. Красивая, умненькая, хорошо воспитанная и вежливая юная золотая кошечка, отрада моей души и услада глаз. У Тиу была всего лишь одна, но зато всепоглощающая страсть – космические полёты на быстроходных кораблях и я, старая дура, своими собственными руками сделала ей тот самый подарок, который её и погубил в конечном итоге – скоростную космояхту. Тиу была довольно неплохим пилотом-техноэмпатом и весьма удачливым космическим гонщиком.