Космический госпиталь. Звездный хирург. Большая операция

Он то стартовал, то переходил на шаг, извинялся перед теми, кто был старше его по званию, а прочим кричал: «Дорогу!» Он быстро настигал АМСЛ, что лишний раз доказывало превосходство двух ног как средств передвижения по сравнению с восемью, но тот вдруг — видимо с перепугу — кинулся в перевязочную. Конвей резко затормозил, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Почему вы убежали? — спросил он настолько спокойно, насколько позволяло сбившееся дыхание.

АМСЛ разразился длинной речью. Транслятор отсеивал все эмоции, но по одной только скорости, с которой крепеллианин произносил фразы, было ясно, что он на грани истерики. Слушая осьминога, Конвей все больше убеждался в правоте Приликлы. Он столкнулся с типичным случаем ксенофобического невроза. Да, подумалось ему, если ты не справишься, то О’Мара расправится с тобой.

Даже при тех терпимости и взаимоуважении, которые существовали в госпитале, время от времени возникали трения на почве межрасовых отношений. Причинами их могли быть невежество, непонимание или ксенофобия в той степени, которая мешала исполнению служебных обязанностей или воздействовала на рассудок, а порой — и то и другое. Например, врач-землянин с подсознательной боязнью пауков не сможет заставить себя как следует взяться за лечение пациента с планеты Цинрусс. А если одному из цинрусскиан, тому же Приликле, придется лечить такого землянина… Устранение подобных трений входило в компетенцию О’Мары. Если ничто иное не помогало, он вправе был отослать из госпиталя потенциально опасных личностей; ему вменялось в обязанность не допускать открытых конфликтов. Конвей не представлял, как О’Мара отнесется у огромному АМСЛ, который удрал, испугавшись хрупкого доктора Приликлы.

Когда поток слов крепеллианина иссяк, Конвей поднял руку, призывая осьминога помолчать, и сказал:

— Теперь я понимаю, что доктор Приликла напомнил вам хищника-амфибию, который обитает на вашей родной планете, и что в юности вы из-за этих хищников едва не погибли. Но доктор Приликла — не животное, и всякое сходство в данном случае является чисто внешним. По совести говоря, вы можете убить Приликлу одним неосторожным прикосновением. Итак, ответьте мне: убежите ли вы от него при новой встрече?

— Не знаю, — признался АМСЛ. — Могу.

Конвей вздохнул. Он не мог не вспомнить первые недели своего пребывания на борту Космического госпиталя и существ, которые превращали его сны в кошмары. Те становились еще жутче от того, что отвратительные существа были отнюдь не воображаемые, а настоящими из плоти и крови, и находились чуть ли не в соседних каютах. Правда, он не бегал от чудовищ, которые со временем стали его учителями, коллегами и друзьями, но, если быть откровенным, храбростью своей был обязан тому, что страх парализовывал его мышцы.

Мне кажется, доктор, вам нужна помощь психолога, — посоветовал он крепеллианину, — но я бы не рекомендовал идти к главному психологу прямо сейчас. Подождите недельку-другую, адаптируйтесь, а уж потом обращайтесь к нему. Вот увидите, ваша выдержка произведет на него благоприятное впечатление.

А потому, прибавил Конвей мысленно, он вряд ли отправит тебя домой как непригодного к работе, в Космическом госпитале.

Долго убеждать крепеллианина не пришлось. Ему вполне хватало заверений Конвея в том, что в настоящий момент Приликла — единственный ГЛНО в госпитале и не похоже, чтобы их пути скрещивались чаще одного раза на дню. Десять минут спустя АМСЛ погрузился в резервуар, служивший столовой для воднодышащих, а Конвей поспешил туда, где его поджидал честно заработанный обед.

Глава VII

Конвею повезло: он застал в столовой доктора Маннона, кроме которого за столом старших врачей никого не было. Землянин Маннон был когда-то начальником Конвея, а теперь готовился к производству в диагносты. Ему позволялось сохранять в памяти три мнемограммы — специалиста по микрохирургии тралтанов-ФГЛИ, а также хирургов ЛСВО и МСВК, — однако он продолжал вести себя в общем и целом по-человечески. В тот миг, когда Конвей увидел его, он меланхолично поедал салат, возведя очи горе, то бишь к потолку столовой, с тем, чтобы не видеть зеленой массы в своей тарелке. Конвей уселся напротив него и сочувственно кивнул.

— Мне достались сегодня тралтан и ЛСВО, причем оба сложные, — ворчливо сообщил Маннон. — Вы знаете, каково это. Если бы только чертовы тралтаны не были вегетарианцами, а ЛСВО не выворачивало бы наизнанку ото всего, что выглядит не как птичий корм. А вы сейчас кто?

— Я сам. Вы не возражаете, если я закажу бифштекс?

— Нет, если вы не будете о нем говорить.