Космический хищник

Против ожидания, кают-компания в столь поздний час не пустовала — не я один жил не по корабельному времени. За длинным столом сидели трое (а точнее — четверо): по центру расположился дигурианин, единый в двух лицах бицефал; у левого торца стола — элиотреец в форме корабельной команды; был здесь и еще кто-то у правого торца, однако он сидел за светопоглощающим экраном, из-за которого доносились весьма непристойные звуки, несовместимые по человеческим нормам с застольем. Впрочем, то, что «вкушали» остальные, тоже могло отбить аппетит даже у непритязательного Homo, мало знакомого с кухней и обычаями иных рас. Головы дигурианина бойко склевывали с блюда какую-то копошащуюся массу, похожую на спагетти, но, несомненно, живую. При этом головы весело пересвистывались между собой после каждого клевка, словно похваляясь друг перед другом — какую, мол, жирную «спагеттину» каждая из них сейчас проглотила. Элиотреец пока не приступил к трапезе, занимаясь внешним пищеварением. На тарелке перед ним лежал желтоватый, чем-то напоминающий дыню, сморщенный кокон и мелко подрагивал от бурлящего внутри желудочного сока, введенного туда элиотрейцем.

Заинтригованно косясь на элиотрейца (что в пассажирской кают-компании понадобилось члену команды корабля?), я подошел к кухонному комбайну и набрал на дешифраторе код человечества. Высветилось меню, но мои ожидания, что побывавший здесь монах Барабек так же разнообразил блюда, как и в космопорте, не оправдались. Пришлось довольствоваться стандартным обедом Homo с непременным цыпленком-гриль. В ожидании выполнения заказа я вновь бросил взгляд на элиотрейца и только тогда обратил внимание на шеврон на рукаве форменной куртки. Стюард-толмач, основная обязанность которого давать разъяснения пассажирам по всем интересующим вопросам. Все-таки команда не совсем отгородилась от пассажиров, сохранились на корабле кое-какие цивилизованные нормы в сфере обслуживания.

Получив поднос с заказом, я на мгновенье задержался у окошка выдачи, оглядывая кают-компанию и выбирая место, где удобнее всего расположиться и отгородиться от всех светопоглощающим экраном, как внезапно понял, какой случай выпал мне со стюард-толмачом. Вряд ли он мог рассказать что-либо новое о Сивилле, но оскорбительную тайну прозвища пассажиров корабля из него можно попытаться выудить.

Пройдя вдоль стола, я поставил поднос на столешницу и сел рядом со стюардом.

— Надеюсь, не будете возражать, — тоном, не допускающим отказа, произнес я. В конце концов, не одному же мне оказываться в неловкой ситуации, когда к столику подсаживаются непрошеные сотрапезники.

Стюард недоброжелательно покосился на цыпленка-гриль, но промолчал.

— Приятного аппетита! — пожелал я, отрезал ножом кусок цыпленка, подцепил вилкой и отправил в рот. Синтетическая курятина оказалась мягкой, рыхлой — кухонный блок корабля определенно нуждался в перенастройке, — но вполне съедобной.

Стюарда передернуло, но он опять промолчал.

Мой способ потребления пищи явно не доставлял ему удовольствия, однако он терпел мое присутствие. Без сомнения, астронавт он бывалый — еще и не такие способы предваряющих метаболизм операций повидал на своем веку при исполнении служебных обязанностей, но привыкнуть к ним так и не смог. В любой расе встречаются индивидуумы, из которых природную брезгливость ничем не вытравишь.

Почувствовав явное нежелание стюарда вести застольную беседу, я решил побыстрее перейти к сути дела. Проглотил мясо, запил апельсиновым соком и сказал:

— Позвольте поинтересоваться, какой смысл вы вкладываете в слово «задница», когда так называете пассажиров?

Фасетки глаз стюарда смотрели во все стороны, но мне почему-то казалось, что основное внимание элиотрейца сосредоточено на моем кадыке. При этом на его лице читалось плохо скрываемое отвращение.

— Вы кто? — наконец хриплым голосом спросил стюард.

— Я? Пассажир. Или, как вы здесь величаете, задница.

— Да нет, — поморщился стюард, — я спрашиваю о вашей расе.

— А это еще зачем?

— Этимология прозвища не для всех рас адекватна, поскольку конкретное смысловое понятие имеет под собой фольклорную основу.

— То есть, называя пассажиров задницами, вы подразумеваете вовсе не седалищное место?

— Именно так, хотя для некоторых рас эти понятия совпадают.

— Понятно, — кивнул я. Как я и предполагал, версия о занимаемых пассажирами местах на корабле рассыпалась в прах. — Я — человек.

Стюард достал из-под стола плоский блок лингвистического адаптера, защелкал на нем клавишами.

— Ваш идентификационный номер, пожалуйста, — попросил он, глядя одновременно и в световое окошко адаптера, и вокруг, но главным образом по-прежнему продолжая брезгливо созерцать мой кадык.

Я назвал.

Он ввел идентификационный номер человечества в адаптер, световое окошко мигнуло и высветило заключение.

— Пять минут на обработку информации и адаптацию легенды под фольклор вашей расы, — пробурчал стюард.

— Я подожду.