Космический Рейнджер

Преобладали рыбы-стрелы всех размеров. Каждая имела прямую белую светящуюся линию, обозначавшую позвоночник (точнее, это был не позвоночник, а вырост рогового вещества, шедший вдоль всей спины). На одном конце линии виднелось бледно-желтое V, обозначавшее голову. Верзиле показалось, что действительно бесконечное количество живых стрел проносятся мимо корабля; в воображении он видел их острые челюсти, прожорливые и похожие на пустые пещеры.

— Великая Галактика! — сказал Счастливчик.

— Пески Марса! — прошептал Верзила. — Океан, наверно, опустел. Всё живое собралось в одном месте.

Дэвид сказал:

— При скорости, с какой пожирают мясо рыбы-стрелы, через двенадцать часов от пятна ничего не останется.

Сзади послышался голос Эванса:

— Старр, я хочу поговорить с тобой.

Тот обернулся.

— Конечно. В чём дело, Лу?

— Когда ты предложил подняться на поверхность, ты спросил, есть ли у меня альтернатива.

— Да. Ты не ответил.

— Теперь могу ответить. Ответ у меня в руках: мы идём обратно в город.

Верзила спросил:

— Эй, в чём дело?

Счастливчику не нужно было спрашивать. Ноздри его раздувались, внутренне он винил себя за те минуты, что провёл у иллюминатора, когда должен был заниматься только делом.

Потому что Эванс сжимал в кулаке бластер Дэвида, и в его сузившихся глазах была жесткая решимость.

— Мы возвращаемся в город, — повторил Эванс.

12. В ГОРОД?

Дэвид спросил:

— Что случилось, Лу?

Эванс сделал нетерпеливый жест бластером.

— Переключить двигатели, идти ко дну, потом повернуть в сторону города. Не ты, Счастливчик. У приборов будет Верзила; а ты встань на одну линию с ним, чтобы я мог видеть и вас и приборы.

Верзила приподнялся и вопросительно взглянул на Старра.

Тот спокойно сказал:

— Не скажешь ли, что тебе пришло в голову?

— Ничего мне не пришло в голову, — ответил Эванс. — Тебе пришло. Ты пошёл и убил чудовище, потом вернулся и заговорил о подъёме на поверхность. Зачем?

— Я объяснил причину.

— Я тебе не верю. Если мы поднимемся на поверхность, венлягушки захватят наш разум. У меня есть опыт, и поэтому я знаю, что ты под их контролем.

— Что? — взорвался Верзила. — Он что, спятил?

— Я знаю, что делаю, — сказал Эванс, внимательно следя за Дэвидом. — Верзила, если подумаете, тоже поймете, что Дэвид под контролем. Не забудьте, он мой друг. Я знаю его дольше вас, Верзила, и мне не нравится то, что я делаю, но выхода нет. Это должно быть сделано.

Верзила неуверенно посмотрел на них обоих, потом тихо спросил:

— Счастливчик, венлягушки на самом деле добрались до тебя?

— Нет.

— А что он, по-вашему, должен сказать? — с жаром спросил Эванс. — Конечно, добрались. Чтобы убить чудовище, ему пришлось подниматься наверх. Он поднялся близко к поверхности, а там ждали лягушки; они были достаточно близко, чтобы перехватить контроль. Они позволили ему убить чудовище. А почему бы и нет? Они с радостью поменяли контроль над чудовищем на контроль над Дэвидом, и вот теперь он является и заявляет, что надо подняться на поверхность, а там мы все окажемся пойманными — мы, единственные люди, знающие правду.

— Счастливчик? — голос Верзилы дрожал, маленький марсианин просил поддержки.

Старр спокойно сказал:

— Ты ошибаешься, Лy. То, что ты делаешь, результат контроля над тобой. Ты находился под контролем раньше, и венлягушки знают твой мозг. Они могут войти в него, когда хотят. Может, они никогда полностью и не уходили из него. Ты делаешь то, что тебя заставляют.

Эванс сильнее сжал бластер.

— Прости, друг, но не получится. Поворачиваем корабль к городу.

— Если ты не под контролем, Лу, если твой мозг свободен, ты выстрелишь в меня, если я продолжу двигаться на поверхность, не так ли, Лу?

Эванс не ответил.

Дэвид сказал:

— Тебе придётся сделать это. Это твой долг перед Советом и человечеством. С другой стороны, если ты под контролем, тебя вынуждают угрожать мне, заставлять изменить курс корабля, но я сомневаюсь, чтобы тебя смогли заставить убить меня. Убить друга, коллегу, члена Совета — это слишком противоречит твоему образу мыслей. Итак, отдай мне бластер.

И Счастливчик, вытянув руку, направился к Эвансу.

Верзила смотрел в ужасе.

Эванс попятился. Он хрипло сказал:

— Предупреждаю тебя, Старр. Я выстрелю.

— Нет. Ты отдашь бластер.

Эванс прижался спиной к стене. Голос его стал высоким и полубезумным:

— Я выстрелю! Выстрелю!

Но Дэвид уже остановился и попятился. Медленно, медленно он отступал.

Жизнь исчезла из глаз Эванса, он стал похож на каменную статую. Палец его твёрдо лежал на курке бластера. Холодным тоном он сказал:

— Назад в город.

— Бери курс на город, Верзила, — сказал Дэвид.

Верзила быстро пошёл к приборам. Он шёпотом спросил:

— Он ведь под контролем?

— Боюсь, что да. Они перешли к интенсивному контролю, чтобы быть уверенными, что он выстрелит. И он выстрелит, в этом нет сомнения. У него амнезия. Впоследствии он ничего не будет помнить.

— Он нас слышит? — Верзила помнил, что пилоты во время их посадки на Венеру никак не реагировали на окружающее.

— Не думаю, — сказал Старр, — но он следит за приборами, и, если мы свернем с курса, он выстрелит. Не заблуждайся на этот счёт.