Космический рубеж

Еще минуту назад российский разведывательный спутник нового поколения плыл в космосе, гордо расправив «крылья» солнечных батарей и повернув их поверхность к солнцу. Широкий объектив камеры смотрел на землю, камера была готова включиться, чтобы вести съемку. Если бы спутник был живым существом, он бы почувствовал приближение опасности. На черном бархате космоса что-то коротко блеснуло, затем еще раз, уже ближе, еще раз… Объяснение такому явлению могло быть только одно – к российскому разведспутнику по пересекающейся орбите стремительно приближалось, вращаясь, что-то металлическое, отражавшее солнечные лучи.

Снова вспыхнул и погас выроненный полгода назад одним из астронавтов международной космической станции гаечный ключ. Самый банальный, такой можно купить на любом автомобильном рынке, – с одной стороны написано «четырнадцать», с другой «двенадцать». Казалось бы, ничего страшного, подумаешь, гаечный ключ весом граммов сто! Но, если скорости измеряются километрами в секунду, то он превращается в кое-что пострашнее снаряда, выпущенного из крупнокалиберного пулемета. Вероятность подобного столкновения – одна на тысячи лет. Но есть и другое правило, игнорирующее теорию вероятности, действенность его доказана жизнью – если неприятность может случиться, она рано или поздно случается. Вращающийся в безвоздушном пространстве гаечный ключ врезался в «крыло» солнечной батареи. Селеновые пластины брызнули шрапнелью, шарниры секции не выдержали, сломались. Сила удара оказалась умноженной на длину рычага широко расставленной панели и превратилась во вращающий момент. Разведспутник длиной в два человеческих роста стремительно закрутило, причем вращение пошло сразу в двух плоскостях. Махина беспорядочно закувыркалась в безвоздушном пространстве.

Вспыхивали и гасли маневровые двигатели. Но они были рассчитаны лишь на то, чтобы корректировать положение спутника, неторопливо уводить его на другую орбиту, их мощности явно не хватало, чтобы справиться с чудовищным по своей силе вращательным моментом. К тому же автоматика не учитывала того, что большую часть левой панели солнечной батареи оторвало, это неминуемо привело к изменению центра тяжести спутника, а потому работающие маневровые двигатели только усугубляли ситуацию. Спутник сошел с орбиты…

– Где он? Мы его потеряли! – Моложавый полковник все еще верил в чудо, но на мониторе не было уже ни одной новой цифры.

– Да, связь потеряна, – подтвердил сидевший рядом коллега.

Понятное дело, что авария, случившаяся в космосе, перечеркнула планы полковника на ближайшее время. Упаковка пива так и осталась лежать в холодильнике. Все силы в Центре космических войск в Плесецке были брошены на то, чтобы определить дальнейшую судьбу поврежденного спутника. Разные компьютерные модели, после того как в них ввели исходные данные, дали примерно один и тот же результат. Разведывательный спутник нового поколения сошел с орбиты и начал неконтролируемое снижение. После входа в плотные слои атмосферы защитная оболочка могла частично сгореть, но вот начинка, скорее всего, уцелела. Местом падения почти наверняка стала африканская саванна на стыке стран: Мали, Буркина-Фасо и Кот Д’Ивуара.

2

Когда смотришь на политическую карту, то кажется, что все в мире уже устоялось. Четкие границы государств, у каждого своя столица. Да, нарисовать можно все и договориться можно обо всем. Реальность же значительно сложнее, чем линии, проведенные на картах. Существует такой афоризм: «государственная граница – это воображаемая линия на карте, отделяющая воображаемые права одного народа от воображаемых прав другого». К сожалению, он очень близок к истине. Есть места, где реальный расклад сил совсем не соответствует декларируемым идеалам. И одно из них – это стык африканских стран: Мали, Буркина-Фасо и Кот Д’Ивуара. Колонизаторы, покидая свои колонии, сильно постарались нарезать государственные границы так, чтобы заложить основу для многочисленных будущих конфликтов. Они разделяли между молодыми государствами целые народы. Зачем им это было нужно? В случае конфликта африканские правительства прибегали к услугам бывших колонизаторов, как к третейским судьям, а то и как к политическим жандармам.