Космический турист

На Международной космической станции корабль и его экипаж встретили орбитальный старожил и русский бортинженер Иваныч. А так же двое американских астронавтов Бэн и Гарри. Встреча была теплой. Неизвестно чему больше радовались обитатели станции — новым лицам или фруктам и человеческой еде в посылках, собранных дома. Если бы не невесомость и Земля в иллюминаторе, Макаров ни за что не поверил бы, что он в космосе. Скорее уж на подводной лодке или в какой-то секретной лаборатории-бункере. Ан нет, несколько сотен километров отделяли теперь его от голубой планеты

Кажется, впервые с момента старта, подал голос китаец.

— Георгий, чего он там мурлычит, не разберу. По-китайски я ни бельмеса, — решил уточнить Иваныч.

— Константин Иваныч, так это английский, — ухмыльнулся Гера.

— С таким английским, он может с тем же успехом на родном шпарить.

— Конг спрашивает, может ли станция упасть, — решил вступить в разговор Макаров.

— А, ну так мы уже падаем.

— Нет, кроме шуток?

— Я и не шучу, мы все время падаем, только падение происходит по круговой орбите.

Первые дни проходили жестко. Адаптация к микрогравитации стала для Макарова задачей не из легких. Его постоянно мутило, мозг сходил с ума. Славе с трудом удавалось управлять своими руками и ногами. Макаров не мог нормально есть, еда не желала проваливаться в желудок, и это было настоящее мучение. Спасть по-человечески тоже было невозможно. Граница между днем и ночью абсолютно стерлась. Солнце вставало чуть ли не каждый час. Это великолепное зрелище, если видишь его впервые, но с каждым новым восходом картина все больше напоминала день сурка. Немного отвлекали от физических мучений виды из иллюминаторов, особенно из стеклянного купола с круговой панорамой. Мириады звезд. Повсюду, куда только хватало глаз, черное неприветливое небо, усыпанное огнями. То там, то здесь происходят вспышки, но все это не могло поколебать невозмутимость вселенной. Слава, тот Слава, что на Земле был королем и мог позволить себе любую прихоть, здесь почувствовал себя маленькой песчинкой, такой ничтожной, что даже странно, что у нее было такое претенциозное имя — Вячеслав. Человек — вершина творения — не значил в этом пространстве ровном счетом ничего. И все же он был на орбите! Один из немногих счастливчиков, который сумел приоткрыть завесу тайны, что там, вовне, какая она, наша галактика?

Только китайцу, казалось, все было по барабану. Может, тот, напротив, думал, что он пуп Земли, раз смог полететь в космос. Конг постоянно делал фото и снимал видео. Нашел какой-то коврик и изображал на камеру, как парит на ковре-самолете. Слава готов был придушить этого Алладина.

Впрочем, скоро и русский турист освоился: мог бадяжить себе суп в пакетике, греть еду в чемодане, спать в мешке, прибитом к стенке, мыться с помощью влажных салфеток, заниматься на тренажерах и даже от скуки помогать космонавтам в научных экспериментах. Вопреки всем романтическим представлениям, жизнь на МКС была довольно прозаичной. Орбитальный комплекс — не санаторий и не отель, более всего станция напоминала улей. Космонавты много трудились, весь день был расписан по минутам. Подобно пчелам они летали. А довершали сходство гул и жужжание фильтров, систем и насосов.

Развлечений было немного, только однажды Бэн и Гарри плохо закрыли кузнечиков, и их пришлось ловить всей международной команде. Иначе насекомые могли здорово попортить жизнь астронавтам, попав в нос, рот или глаза. Гера расценил это, как атаку пришельцев и принялся за дело, на лету выбрасывая фразы: «центр, вижу неопознанный летающий объект», «повторяю, вижу цель», «приближаюсь», «начинаю захват», и тому подобное.

У каждого на борту были личные вещи. Жалкая горстка, но своего багажа. Иконы, книги, открытки с рисунками детей и внуков — в случае Иваныча — и фотографии близких. Слава взял с собой фотокарточку Лики. Бред, конечно, все кадры у нормальных людей давно уже хранились в смартфоне. Кроме того, их роман теперь стал историей. И почему он должен в угоду ей отказываться от больших возможностей, своих амбиций и тех удовольствий, что так щедро дарит жизнь? Если любишь, принимай таким, какой есть! Бизнес это бизнес, здесь не ты так тебя. Сожрут и даже не подавятся. Он создал ей благотворительный фонд, чтоб она могла играть в мать Терезу. Но лезть в его дела — это уже слишком. И все-таки Слава скучал. Ему очень не хватало близкого и родного человека рядом. Он остро переживал свое одиночество и в этом смысле космос только усугубил дело. Печальные мысли в конце концов были прерваны созревшей идеей. Макаров взял портрет, выбрал впечатляющий фон, сфотографировал это на телефон и с подписью «Лика в космосе» выложил в Сеть. Благо, связь с Землей на станции была.