Космический викинг

Никто не знал, что происходило на Тэнисе после этого, но ясно, что ничего хорошего. Две башни, казалось построенные на века, постепенно стали разрушаться. Большинство маленьких строений превратились в груду булыжников. Но космопорт выглядел сносно. Центральный восьмиугольник состоял из построек, сзади треугольник доков и складов. Центральное здание по виду было целым, боковые почти все разрушены.

«Немезида», следую за «Бичом космоса» и «Колдуньей» спускалась, буксируемая своими катерами. Создалась иллюзия, что приблизившись к городу, они исчезли. Между строениями было много деревьев, маленькие поля и садовые участки. Когда-то там было три высотных здания. Буквально вертикальные города. Где стояло третье образовался застекленный кратер с гребнем из упавших валунов. Похоже, что кто-то приземлился в средней ракете в двадцати километрах от базы. В дальнем конце порта находилось что-то непонятное; а один из восьми доков и склады мало чем отличались от кучи шлака.

То, что осталось от города было мертво и запущено. Это определенно необычная бомбардировка, подумал Харкэман, а скорей всего нейтронная или омега-лучевая, которые убивают людей, не причиняя вреда имуществу. Или биооружием, созданным людьми, их же и истребляющим.

— Много людей работают над чудовищными проектами уничтожения цивилизаций; замечательных умов; а потом люди не знают как все восстановить. Они возвращаются в каменный век. Я видел такие планеты. Тэнис, я полагаю, одна из них.

Об этом говорилось на одном их долгих послеобеденных совещаний на пути с Грэма. Кто-то из благородных искателей приключений, сказал:

— Но разве те, кто остался жив, не поняли, что произошло?

— Старые времена были колдуны, успешно колдовавшие. Потом они перессорились и разлетелись, — проговорил Харкэман. — Кто, что понял?

Из всего можно сделать какой угодно вывод.

Когда катера слегка подтолкнули «Немезиду» к ее стоянке; можно было увидеть копошившихся в космопорту людей. Или Волкенхэйн и Спассоу не брали больше людей, чем им требовалось и завербовали для работ местных жителей. В основном, живущих в умирающих городах, отметил Харкэман.

Всего было около пятисот. Они занимались горными разработками, собирали металл из старых зданий, продавали металлургическим заводам, сами покупали пищу, текстиль, порох и другие товары, производимые в других местах. По равнинам можно проехать сто миль на волах; к чему трудно привыкнуть людям, привыкшим к цивилизованным маршрутам.

— Не завидую, беднягам, — проговорил Харкэман, глянув вниз на людей, похожих на муравьев в космопорту.

— Боук Волкенхэйн и Гэрван Спассоу вероятно превратили многих из них в рабов. Если бы я на самом деле собирался устроить здесь базу, я бы не пользовался их методами.

2

Сложилась такая ситуация.

Спассоу, Волкенхэйн и несколько офицеров встретили их в вестибюле большого здания посреди космопорта. Войдя и спустившись по длинному коридору они прошли мимо дюжины мужчин и женщин, убиравших мусор лопатами и руками, складывавших его на подъемник. На мужчин и женщин были наброшены грубые пончо, на ногах надеты сандалии. За ними следил надзиратель в юбке, сандалиях и короткой кожаной куртке; к его поясу был прикреплен короткий меч; он свирепо размахивал плетью. На голове у него был шлем космического викинга с эмблемой «Колдуньи» Спассоу. Надсмотрщик поклонился, приложив руку ко лбу, когда они подошли. Пройдя, услышали, как он орет на рабочих и звук его плети.

Они превратили людей в рабов; а надсмотрщики пресмыкаются перед хозяевами, а потом накидываются на подчиненных. Нос Харкэмана скривился, будто ему предложили съесть кусок сырой рыбы.

— У нас восемьсот таких. Там только триста, годных для той работы; мы собираем людей в селениях, расположенных вдоль большой реки, — сказал Спассоу.

— Чем вы кормите их? — спросил Харкэман. — Или это вас не беспокоит?

— О, находим чем, — вмешался Волкенхэйн. — Набираем партию добровольцев, отправляем в деревню, пусть отбирают у местных жителей и несут сюда. Сначала им оказывали сопротивление, но у некоторых были самострелы и мушкеты. Справившись со своей миссией деревню сжигают, жителей расстреливают.

— Вот это да, — выговорил Харкэман. — Если корова не хочет доиться, стреляй ее. Правда, молока вы от нее больше не получите, но…

Их привели в комнату в конце коридора. Вероятно это был конференц-зал или что-то в этом роде, раньше он был отделан панелями, но сейчас их не было. В стенах, то тут, то там были двери; обращал на себя внимание глазок для подглядывания в двери.

В середине комнаты стоял большой стол; стулья и кушетки, обитые разноцветной тканью. Вся мебель сделана в ручную, хитроумно соединена колышками, втулками и отлично отполирована. По стенам развешано тропическое оружие: копья, бумеранги, самострелы, ружья, сделанные неумело, но с большим старанием.

— Все это сделали местные жители? — спросил Харкэман.

— Да, многое мы взяли в большом городе у развилки реки, — ответил Волкенхэйн. — Мы потрясли их пару раз, там, где набирали рекрутов.