Космикомические истории: рассказы

Бугор, вознесший меня, не стоял на месте, он катался по морю, словно бильярдный шар. Нет, я неверно объяснил, — это была подземная волна, которая, прокатываясь, приподнимала слой породы, после опускавшийся на место. Самое интересное — что я, поддерживаемый и подталкиваемый твердою волной, вместо того чтобы, едва она пройдет, вновь приводниться, задержался наверху и начал продвигаться вместе с нею, глядя, как вокруг меня бьются и ловят воздух ртом все новые и новые рыбки, попадавшие на мель, на эту твердую белесую сушу, которая все больше выступала над водой.

О чем мы думали? Конечно, не о теориях инспектора Оо (я едва слышал о таком), а лишь о неожиданно открывшихся передо мной новых возможностях для рыбной ловли: довольно было протянуть руки вперед, чтобы наполнить лодку камбалой. Крики изумления и насмешки, долетавшие с других плавсредств, сменились проклятиями и угрозами. Другие рыбаки обзывали меня вором и пиратом — было принято, чтоб каждый рыбачил только в отведенной ему зоне, и вторжение в чужую почиталось преступлением. Но кто бы смог теперь добиться остановки этой самоходной мели? Не моя вина, что моя лодка наполнялась, а у них были пусты.

Выглядело это так: гранитный пузырь двигался по водной шири, разрастаясь, в окружении облака из мельтешащих камбал, которых я подхватывал на лету, а сзади следовали лодки моих полных зависти собратьев, штурмовавших мою маленькую крепость. Но расстояние меж нами все росло, и преследователи из новых эшелонов, обволакиваемые полумраком и мало-помалу поглощаемые ночной тьмой, не имели шансов на его преодоление, тогда как место, где был я, все время озаряло полуденное Солнце.

Застревали на каменной волне не только рыбы. Все, что плавало вокруг, в конце концов терпело кораблекрушение — флотилии каноэ случниками, баржи с провиантом, буцентавры, перевозившие принцесс и королей с их свитами. Города, стоявшие над водою на высоких сваях, каменная волна превращала в мешанину из разметанных поленниц, соломы и квохтавших кур. Это красноречиво говорило о том, что хрупкий слой вещного мира может быть разрушен и замещен подвижною пустыней, по пути сметавшей все живое. Уже одно это должно было предостеречь всех нас и в первую очередь Инспектора. Но, повторяю, я не думал о будущем, поскольку всеми силами старался удержаться в равновесии сам и сделать что-нибудь для удержания окружающего мира, видя сотрясение его основ.

Всякий раз, как каменная волна рушила очередное препятствие, меня окатывало градом всяких мелочей, домашней утвари и прочих диадем. Человек бессовестный на моем месте (как позднее стало очевидно) бросился бы все, что можно, пригребать к рукам. Но, как Вы знаете, я не таков. Более того, мной овладело противоположное стремление: я стал бросать слишком легко доставшихся мне камбал бедным рыбакам. Говорю это не для того, чтоб выставить свою персону в лучшем свете, — просто так лишь я и мог противодействовать происходившему — пытаясь возместить ущерб и оказать поддержку жертвам. Я кричал с вершины продвигавшейся горы: «Спасайся, кто может! Бегите! Расступитесь!» — Шаткие сваи, до которых можно было дотянуться, я старался поддержать, чтобы они не рухнули, когда пройдет волна. А все, что в результате столкновений и обвалов падало в пределах моей досягаемости, раздавал тем потерпевшим катастрофу бедолагам, что барахтались внизу. Отсюда, сверху, я надеялся способствовать восстановлению утраченного равновесия. Мне хотелось, чтобы каменная волна — явление природы непреодолимой силы — благодаря моим усилиям несла с собою не один урон, но также и благо.

Но мои старания оказывались тщетны: никто не понимал, что я кричу, и потому не отстранялся, сваи рушились, едва я их касался, из-за сброшенного мной добра в воде завязывались потасовки, что усиливало кутерьму.

Единственное удавшееся мне благое дело — спасение утиной стаи от пирата Bm Bn. Не подозревавший ничего пастух вел свою мирную пирогу через камыши и не видал копья, которое готовилось его проткнуть. Я подоспел на каменной волне как раз вовремя, чтобы не дать свершиться преступлению. Я вспугнул уток, и они укрылись в безопасном месте. Но Bm Bn, воспользовавшись тем, что я навис над ним, вцепился в меня снизу, и на каменной волне нас стало двое, так что равновесие между добром и злом, которое надеялся я сохранить, было окончательно нарушено.

Пребывание там дало Bm Bn лишь новые возможности для пиратства, браконьерства и разбоя. Гранитная волна безрассудно и невозмутимо продолжала свое разрушительное дело, но управлял отныне ею ум, который разрушение обращал себе на пользу. Оказавшись пленником уже не одного слепого сотрясения подземных масс, но и вдобавок этого пирата, могли я остановить два однозначных импульса? Но если выбор — между камнем и бандитом, я готов был выбрать камень, в котором чувствовал непостижимым образом союзника, хоть и не зная, как соединить свои слабые силы с его мощью, чтобы удержать Bm Bn от насилия и мародерства.