Космобиолухи

Тут поскучнел и сам Роджер. К счастью, чаепитие уже подошло к концу, дождь тоже прекратился, и гости стали прощаться.

— Очень, очень рады были вас видеть! — напутствовал их Сакаи, про себя больше упирая на «были».

— Вы нас тоже не забывайте, заглядывайте почаще! — все никак не убирались во флайер гости, желая непременно заверить соседей в своем самом искреннем расположении. — Как раз и консервы свои заберете.

— Мы и прямо сейчас можем… — дернулся вперед Винни, сообразив, что в противном случае его ждет очередная яичная готовка и, что еще хуже, трапеза.

— Да ладно, нам не к спеху, — мужественно осадил пилота Сакаи, хотя в конце его голос предательски дрогнул. Но сохранить лицо было важнее. — Завтра или послезавтра подлетим.

— Мы будем жда-а-ать! — Полина махала Роджеру сквозь прозрачный купол, пока флайер не поднялся над макушками деревьев.

— А все-таки душевные они ребята, — с одобрением заметил Теодор, косясь на стоящий у Дэна на коленях ящик с яйцами. — Даже не верится, что геологи.

Рыжий кивнул, озадаченно рассматривая пятнышко свежего куриного помета на стенке ящика.

* * *

За день Станислав внимательнейшим образом ознакомился и с венозной, и с артериальной, и с пищеварительной, и вообще всеми прочими системами — причем не только человека, но и киборга. Увы, Вениамин оказался прав: различить их без спецтехники было невозможно. Сверхспособности DEX'ов были обусловлены внедренными во все органы наноимплантатами, контролируемыми центральным процессором в мозгу. Если киборг оцарапается или порежется — потечет та же кровь, теплая и красная; ее даже человеку перелить можно и обратно, если группа и резус-фактор позволяют. При боевом ранении процессор скомандует имплантатам перекрыть поврежденный сосуд, но на обычном медицинском обследовании кровь потечет из пальца либо вены, как ей и положено. Сам же процессор надежно экранирован и на томографе не отобразится.

Станислав разочарованно откинулся на спинку кресла, забарабанил пальцами по подлокотнику.

— Что, решил составить мне конкуренцию? — насмешливо поинтересовался Вениамин, проходя мимо с чайником в руке.

— А тебе-то чего не спится? — оглянулся на друга капитан.

— Во рту что-то пересохло. — Доктор открыл кран и подставил под него чайник.

— И мне тогда завари. — Станислав смахнул бесполезные вирт-окна. Действительно, за день освоить анатомию и физиологию до уровня медика невозможно, проще спросить совета у имеющегося. — Вень, ну должна же быть какая-то зацепка! Эти проклятые имплантаты должны себя выдавать хоть косвенно!

— Должны, — согласился доктор. — Например, можно сломать подозреваемому руку.

— И что?

— Киборгу так просто не сломаешь. У него кости тройной прочности.

— Превосходная идея, — язвительно сказал капитан, представив всю команду с лубками наперевес, — по закону подлости киборгом наверняка окажется последний проверенный. — А чего-нибудь менее радикального нет?

Доктор сморщил нос и долго его чесал, словно пытаясь разгладить обратно, а потом изрек:

— У киборгов, по сравнению с людьми, гораздо больший расход энергии. Им нужна пища не только для клеток, но и для встроенного между ними оборудования. Всего одна минута работы мышечных наноимплантатов «съедает» столько же калорий, сколько четверть часа бега трусцой.

— Так он, получается, должен жрать как не в себя? — изумился капитан.

— Когда использует имплантаты — да. Но, если не ошибаюсь, это происходит только в боевом режиме. Инфракрасное зрение, сканер, подслушку и прочие штучки он тоже вроде бы запускает по потребности. А вот процессор должен работать непрерывно, как и окружающий его мозг. И в качестве топлива для них обоих лучше всего подходят углеводы: глюкоза, фруктоза, сахароза…

— Точно, — вспомнил Станислав. — Я читал, что киборгам доппайком сахар выдают. Еще удивился: на кой их так балуют, целых двести граммов в день?

Чайник вскипел и отключился, пронзительно пискнув. Друг снял с полки две кружки, обычную и полулитровую, для себя, кинул в них по чайному шарику (Стас любил крепкий, Веня — почти прозрачный), наполнил до краев кипятком и вернулся за столик. Снял крышечку с сахарницы.

Станислав тупо глядел, как в пол-литровой чашке расходятся круги от белых кирпичиков: один бульк… два… три… четыре…

— А скажи-ка мне, Веня, — вкрадчиво начал он, — сколько весит один такой кусочек?

— Ты что?! — возмутился доктор. — Мы же со школы знакомы!

— А как звали девчонку, за которой мы оба ухлестывали в девятом классе?

Веня уронил пятый кусочек сахара и потрясенно уставился на капитана. Тот, опомнившись, тряхнул головой.

— Нет, это бред какой-то! Если мы друг друга подозревать начнем, впору вконец свихнуться.

— Вот-вот, — облегченно подтвердил доктор. — Тем более что я убей не помню никакой девчонки. Лучше скажи, сколько банок сгущенки съедает за день наш навигатор?

— Одну… или две… — наморщил лоб капитан. — Нет, точно две. Я видел, как он после обеда новую открывал.