Космодесант

– Напоминаю, что я не просто инструктор, а Маэстро. И как раз в условиях военного положения, согласно уставу, имею право самостоятельно принимать решения и привлекать к выполнению задач необходимые силы и средства, – я невесело усмехнулся, процитировав графу устава. – Успокойся, Давид, я осторожно. Мне кажется, что есть одна возможность… Ну, в самом уж крайнем случае получите моё тело. Оно тоже весьма неплохое, по крайней мере, я пока им доволен.

Глава 11

Вечер долгожданной прохладой спускался на заждавшуюся землю. Расплавленное cолнце стекало за горизонт, и алая заря пылала вполнеба, обещая назавтра ветреную погоду. Пока же ни один листок не трепетал в измученных сухостью садах, птицы перекликались всё реже, устраиваясь на ночь. Первые звёзды робко высыпали на быстро темнеющее небо.

Я сидел в комнате перед головизором один – Иван Фомич с обеда ушел зачем-то на пасеку к Сидоренко и там застрял.

Я обдумывал варианты стратегии поведения при различных реакциях зеркальников. В конце концов я признал, что это бесполезно: достоверно спроектировать поведение зеркальника ещё никому не удавалось. Приходилось возложить надежды на интуицию и русское авось. Что ж, если никакой силой с ними ничего сделать нельзя, надо найти такое место, где эти проклятые чужаки имеют слабину. Только где оно, это место? Оставалось надеяться, что такая трещинка лежит в их ментальной сфере. По крайней мере, больше надеяться было не на что. И опробовать это шаткое предположение мне предстояло сегодняшней ночью. Именно мне, десантнику-инструктору, ментальному мастеру (хотя лично мне всегда больше нравилось название Маэстро).

Головизор добросовестно пытался развлечь меня какой-то популярной болтовнёй. Меня привлекло сообщение с борта научно-исследовательского судна "Калипсо-2". Какой-то зоолог с хорошо поставленной дикцией увлеченно комментировал необычный факт из жизни летучих мышей; факт этот и не заметили бы, конечно, если б подвернулся какой-нибудь чуждый науке сухогруз или танкер… Посреди Средиземного моря на палубу "Калипсо" опустилась громадная стая измученных рукокрылых; Жаклин Кусто – капитан и владелица судна – заинтересовалась видовым составом мышей, и выяснилось, что так далеко от постоянного ареала обитания именно этот вид ещё никогда не встречали. Отдохнув, стая снялась и улетела в южном направлении.

Я вспомнил свой первый день – вернее, первую ночь – в качестве зоотехника и усмехнулся. Ай да дядька Иван. Ну-ну.

Я набрал на браслете код Джоан:

– Зайди ко мне через десять минут. Как твоя рука?

– Иду! – отозвалась она. – Рука в норме. Конец связи.

– Конец связи, – сказал я, отключаясь.

Я выключил визор и некоторое время сидел в темноте. Щёлкали на стене старинные часы-ходики с гирями и кукушкой. Из какой-то щели цвиринькнул сверчок и умолк. Над лесом восходила бледная полная луна, её свет размытым квадратом окна лежал на полу.

– Кутиха! – негромко позвал я. – Покажись. Дело есть. Ты тут?

Из темного угла на меня сверкнула пара зеленых глаз.

– Мне нужно сегодня встретиться с зеркальником, – продолжал я. – Проводи. Лучше вашего никто за ними не уследит. Мне нужно, чтобы он был один. Сделаешь?

Мне показалось, что она кивнула.

– А вы сами, – осторожно спросил я, – не пробовали с ними бороться? Своими методами.

– Нет. Бесполезно. Чужие, – мяукнула она в ответ. Глаза сверкнули и погасли. В комнату вошла Джоан.

– Садись, – указал я на табурет. – Вот что… Давай так – услугу за услугу. Мне нужно, чтобы ты сегодня посидела ночь на связи. А не таскалась за мной по лесу. Это важно! – поднял я ладонь, пресекая ее попытку перебить меня. – Я знаю, что ты не можешь бросить меня. Это сидит у тебя в мозгу или где там ещё… Но ты знаешь, что я могу снять этот запрет. Так сказать, пережечь эти перемычки. Невосстановимо.

Я помолчал, давая ей возможность осознать мои слова.

– Конечно, после этого ты уже никогда не станешь прежней. У тебя появятся вкусы и симпатии, отличные от тех, что нравятся мне. Ты сможешь принимать решения, не оглядываясь на пользу для моей драгоценной персоны. Понимаю, сейчас тебе страшно даже слышать такое, но пойми, что у меня просто нет другого выбора. Так надо, маленькая… А я постараюсь забыть, где находится мозг-координатор проекта "Галатея", – я видел, как она вздрогнула. – Ну как, малышка, по рукам?

Джоан смотрела на меня беспомощно распахнутыми глазами. Потом она закрыла глаза, и по щеке ее покатилась такая человеческая слезинка…

Проделав необходимые манипуляции, я продолжал инструктировать мою Джоан. Вернее, уже не мою.

– Будешь следить за мной по радиосвязи. Когда будет нужно – поднимешь тревогу и мигом ко мне. Вдруг я насторожился: кто-то бесшумный стоял сейчас за дверью. Сделав напарнице условный предостерегающий знак, я подкрался к двери и резко распахнул ее, нанося рубящий удар ребром ладони. Джоан подхватила падающее тело. Это был Юм. Теперь я знал, кто в моей группе был глазами и ушами Большого Давида.

– Свяжи его, – сказал я. – Может, до утра не хватятся. Мне сейчас свидетели не нужны.

Джоан кивнула.