Космофауна. Контрабанда

Я попытался вспомнить, чем могли быть заняты предыдущие слоты. Первый слот я занял в девять лет совершенно безобидным секретом о том, как залез в погребок в поисках чего-то сладкого и разбил банку варенья из дорогих цитрусов-декапонов, которых в саду было всего два деревца, предварительно слопав половину содержимого. Я порезался, когда прятал улики, а после у меня болел живот, и медблок никак не мог определить причину происходящего, из-за чего пришлось вызывать весьма недешёвого живого доктора, потратив пару десятков трудочасов. Истинные причины происходящего от родителей я, разумеется, скрыл.

Второй слот был занят историей более щепетильной. Мне было одиннадцать или двенадцать лет, и меня отправили в летний пионерский лагерь – в соседнем Военном округе, на берегу, в недавно зачищенном от жуков квартале. Очень скоро я научился сбегать из палатки. И обнаружил, как каждую полночь, когда звучал отбой, одна из воспитательниц, девушка весьма молодая и привлекательная, раздевалась догола и купалась в океане. Вскоре она стала приходить туда не одна, к ней приходил какой-то парень, и они занимались любовью, а я прятался за пальмами и смотрел за этим таинством, наверное, вечеров пять, пока меня не поймал за этим занятием мой вожатый. Он отпустил пару сальных шуточек на тему моего полового созревания и строго-настрого запретил кому-либо об этом рассказывать. Впрочем, я всё же рассказал эту истории не только «Ильичу», но и паре двоюродных братцев.

Чем занят третий слот я так и не вспомнил.

– Три слота?!… Давай, ок. В общем… я знаю про секретное отцовское задание.

Ильич холодно кивнул.

– Расскажи о том, что ты знаешь.

– Что у нашего аварийно-спасательного челнока нет блока двигателей.

– Внимание! Тревога! Отсутствуют блоки двигателей у аварийно-спасательного челнока! – робот вскочил и бодро зашагал в сторону секретного отсека.

– Стой! – я схватил его за рукав. – Тихо, замолчи, ты так раскроешь секрет бати, то есть, Шона Рустемовича! Блин, погоди. Вероятно, это произошло уже очень давно, так? Когда?

Робот остановился и кивнул.

– Да. Блоки аварийно-спасательного челнока демонтированы восемь месяцев назад и помещены в ангар службы снабжения Четвёртого Направления, планета Златоуст.

– Получается, мы все находимся в ситуации, что не сможем двигаться при аварии?

– Именно так.

– Куратор знает?

– Именно так.

– И… Что вместо них?

– Данная информация является служебной тайной, – Ильич приосанился. – Твой ранг пока не позволяет получать к ней доступ. Продолжим, ты находился в процессе сеанса психотерапии путем раскрытия секрета. Чем еще хочешь поделиться?

– Ну… Скажи, как соблюдаются протоколы безопасности, если на борту содержится незарегистрированный пассажир?

– Если нелегальные пассажиры находятся на борту в ходе выполнения миссии, и об этом извещены капитан и Куратор – то статус пассажира приравнивается к очень ценному грузу.

– Ясно… значит, у нас на борту находится очень ценный груз. Всё, в целом, я закончил, спасибо за то, что дал выговориться. А, да, Ильич, посмотри, что у нас с краном в грузовом? Его в прошлый раз клинило, а скоро разгружаться.

– Хорошо.

Маневр сработал, робот закончил диалог и вышел из комнаты. Выждав пару минут, я схватил пару мандаринов из темпорального холодильника – весьма редкий продукт на корытах, подобных нашему, и направился на склад.

Отодвинул шкаф, скрипнул дверцей. Внизу было темно – за исключением странного красного света под кроватью. Затем загорелся свет.

– Чего тебе? – Цсофика лениво потянулась в кровати, сверкнув пластиковым запястьем. – Я ваще-т спать легла.

– Хочешь это? – я показал первый мандарин. – В обмен на информацию.

– Ну… окей, – лицо девушки изобразило ленивую гримасу. – Но у тебя право только один вопрос.

Я задумался, какой вопрос задать первым.

– Ты… всё же пленница или, типа, гостья, нелегал, беженец?

Она села на кровати и странно, даже очень по-мужски почесала затылок. Ночная сорочка почти не скрывала подробностей внешности, и я снова отвёл глаза, чтобы не вызывать подозрений.

– Ну, твой батя убеждён, что больше как гостья, а он – мой спаситель. Но если бы я могла сбежать – сбежала бы не раздумывая.

– Куда… то есть, ты откуда?

– Я ответила на один вопрос – кидай мандарин! – он протянула руку. – Иначе скажу бате твоему, что ты меня грязно домогался. Я ж вижу, как ты пялишься, подросток!

– Я… не домогался, – грустно покраснел я и кинул мандарин на кровать.

– Пока батя спит, пристаёт тут к женщинам вдвое старше себя! Спит же батя, да? Вот. Ладно, спасибо, съем завтра. Зубы почистила уже. Давай спать.

Она выключила свет, за исключением странной подсветки внизу кровати.

– Второй вопрос… – я достал второй мандарин. – Что под кроватью, что там за свет?

Свет слова включился.

– А ты не так прост, как я подумала! Ладно, окей. Так тебе про свет или про то, что под кроватью?

– Про то, что там лежит, и для чего там свет?

Она встала на кровати в полный рост, потянулась, еле слышно хрустнув не то костями, не то чем-то кибернетическим. Я на всякий случай отшатнулся – с учётом роста она была теперь очень близко.