Космофлот: война и миры (СИ)

От попыток почитать умную книжку Вацлава отвлёк зуммер вызова. Он ответил 'принять', и виртуальный мир вокруг сменился: теперь Вацлав сидел 'на марсе' - дополнительном наблюдательном пункте корабля - это небольшая рубка с прозрачным куполом на вершине наблюдательной башенки. Она пустует и во время вахт, и по боевому расписанию, поскольку всё управление и наблюдение опирается на показания приборов, а вовсе не надеется на остроту человеческих глаз. Этот же дополнительный наблюдательный пост предусмотрен конструкцией корабля на нештатный случай, когда может потребоваться визуальная ориентация по звёздам.

Вокруг был открытый космос, а рядом стоял, заложив руки за спину, задумчивый Андрей Егорович - капитан первого ранга, начальник отдела разведки, и его, Вацлава, непосредственный командир. Некоторое время они оба молча смотрели: начальник разведки - на звёзды, а Вацлав - на броненосец.

Компоновка космического корабля - штука незамысловатая. В любом случае есть двигатель, главной 'деталью' которого является термоядерный реактор, и есть 'полезная нагрузка' - собственно обитаемая и напичканная необходимым оборудованием часть корабля. И вполне естественно желание разнести эти две части подальше. Не очень уютно лететь куда-то далеко, сидя задницей на термоядерном реакторе, верно?

В гражданских космических судах используется сигарообразная компоновка: сзади двигатель, вперёд на длинной несущей ферме вынесена вся 'полезная нагрузка'. Разумеется, 'двигатель' по размерам и по массе больше. Военный космический корабль - другое дело - здесь сигарообразная компоновка почти не встречается, двигателей, обычно, два, и сам корабль располагается между ними в одной плоскости.

Потому, что в бою корабль развёрнут к противнику бортом. Дело даже не в том, что с борта можно выставить больше орудий, нет. Дело в том, что в маневрировании относительно противника используется маршевый двигатель - он может работать на разгон прямо, а может работать на реверс. Двигатели системы ориентации вращают корабль в плоскости прицела, а маршевый двигатель рывком выводит корабль с линии вражеского огня.

А раз корабль в бою развёрнут к противнику бортом, то задача конструкторов - уменьшить силуэт корабля в прицеле противника. Поэтому корабль и все его части 'сплющиваются' и вытягиваются вдоль линии бортового огня. Сам корабль при этом часто прячется за двигателем, орудийные палубы чуть выглядывают над и под двигателем. Потому и двигателя два - один будет подставлен под огонь - лучше потерять двигатель, чем корабль с пушками и командой.

У броненосцев немного не так: у них один двигатель, а вместо второго - броневой щит. Он так же как двигатель вынесен в сторону от корабля на несущих фермах. Иногда их называют 'мачтами'. Именно щит принимает на себя вражеский огонь, и пока щит не рассыпался - корабль в относительной безопасности, сохраняет ход, маневренность, и продолжает вести интенсивный огонь.

И тем ни менее, решает в бою не щит, и даже не маневренность и огневая мощь, а разведка поля боя, радиоэлектронная борьба, целеуказание и корректировка огня. Иными словами, побеждает тот, кто первым верно определил положение противника среди россыпи ложных целей. Вот, о радиотехнической разведке и средствах противодействия ей Вацлав и размышлял, разглядывая с наблюдательной башенки орудийную палубу. Там, кстати, кипела непонятная жизнь: стволы некоторых орудий то укладывались в походное положение, то спешно разворачивались в боевое.

- Я часто прихожу сюда в перерывах между своими вахтами, - прервал Андрей Егорович размышления Вацлава. - И знаешь, о чём я тут думаю? Я тут размышляю о вечном. Точно так! Обзор здесь такой - способствует настроению, и навевает думы о вечном.

Вацлав не нашёл, что на это ответить, и Андрей Егорович после короткой паузы продолжил:

- Вот тебе пример дум о вечном: мораль.

- А что 'мораль'? - не понял Вацлав. Он недоумевал, зачем начальству понадобился этот странный разговор.

- А вот Платон, например, будучи древнегреческим философом, считал мораль чем-то абсолютным. С тех пор много чего утекло, эпохи миновали, и временами то те, то иные моральные ценности подвергались сомнению. Однако основные моральные принципы остались прежними. Те, что ещё древние люди вложили в свои древние религиозные доктрины.

- Вы о заповедях?

- О них. Вот, взять, к примеру, Библию. Написана ещё в медном веке. Это, сынок, тот век, что сразу за первобытно-пещерным каменным веком наступил. Ты знаешь, сынок, какая самая первая заповедь в Библии?

- Не убей? - Вацлав ляпнул наугад. Он, если честно, не помнил, в каком порядке заповеди перечислялись в Библии. И всё ещё не мог понять, куда командир ведёт разговор, и зачем вызвал его, Вацлава?

- Нет, это ты десять заповедей вспомнил, те, что Моисей на каменных скрижалях с горы принёс. Но в Библии есть заповеди древнее Моисеевой десятки. Вот, в самом начале, когда рассказывается, как Бог-Творец сотворил мир, там есть место: едва Творец сотворил первого человека, то, оглядев результат, изрёк первый завет. Не вспомнишь?