Космоглупости

При этих словах кот посмотрел на меня с некой долей презрения, словно говорил, что не глухой и амнезией страдать намеренно не собирается. Все мы стояли на берегу большого, даже огромного, озера. Его тёмные воды подёрнуты лёгкой дымкой тумана, скалистые камни на берегу откидывают на воду причудливые тени. Я бы восторгалась его красотой, если бы мне не предстояло захлебнуться его водами. Как-то не до романтики сегодня.

– Да плевать! – не выдержав нервного напряжения, воскликнула я. Почему? Почему, спрашивается, я должна выпрашивать у него разрешения и одобрения? Я перевела свой взгляд с Войнса на тёмную воду и решительно направилась вглубь.

Вода обожгла мои босые ноги холодом. Я не поняла, то ли это нервное, то ли аномалия какая-то. В такой жаре, какая тут везде царит, сложно поверить, что вода может оставаться такой холодной. Но я всё равно расстроилась. Гораздо приятнее было бы утонуть в тёпленькой расслабляющей… Тьфу! Совсем уже!

Я замерла, когда вода достигла груди. Ага, стало очень страшно. Хотя, «очень» не выражает всех эмоций и мыслей, что носились в моём естестве со скоростью света. Да, не только в голове, но и в душе, и в сердце, и… Я оглянулась. Кирв стоял на берегу в той же позе, Войнс завис рядом с ним, и вид у них был та-а-акой нетерпеливый!

– Ну? – крикнул мне Войнс. – Чего застыла?

Я развернулась и сделала ещё один шаг вперёд. Ой, мама! Не люблю я холод. Это уже смерть? Что-то я представляла себе всё как-то не так. Мне казалось, я с разбегу плюхнусь в воду и просто не буду всплывать. Ага, только, чтобы не всплывать, нужно же ещё и уйти под воду с головой. А оно как-то не получается. Я согнула ноги в коленях, опускаясь и позволяя воде обдать холодом мой подбородок, губы, нос… Когда в нос зашла вода, я закашлялась и выбежала на берег. Кирв смотрел на меня разочарованно, от чего я устыдилась, почувствовав себя слабачкой. А Войнс ржал.

– Что смешного?

– Ой, Эмма! А давай тебе камешек килограммчиков в тридцать на шею или на ноги подвесим?

– Дурак ты!

– А ты? Кстати, ты подумай над моим предложением: так оно вернее будет.

Дрожащая от холодной мокрой одежды, облепившей моё тело, я развернулась к воде лицом и вновь вступила в неё одной ногой. Короче, раза два ещё я выбегала на берег. Последний так и вообще было обидно – уже почти получилось. По крайней мере, макушка намокла точно.

– Дорабизовгастриш винуцомавырсон! – послышался неподалёку голос Тима.

А через пару минут и он сам появился, неся на плече ужин. Да, мавури оказался действительно вкусной штучкой. А когда уже ночью Тим пошёл мыться в том же озере, кот перевёл мне слова Кирва:

– Завтра скажешь ему, что у тебя от мавури живот болит. Тогда я пошлю его за васрошкой, а ты попробуешь снова.

– А васрошка – это что?

– Какая тебе разница? – ответил Кирв. – Тебе её не пробовать.

– Эй! Я, вроде как, не насовсем туда собираюсь.

– Ты, похоже, вообще туда не собираешься.

– Сам бы попробовал! Ишь, какой умный!

– Глупая трусливая женщина. Ашмернот останется с Зиррой.

– Что? Это кто такая?

– Его невеста.

Всё, после этих слов Кирва у меня пропало желание спорить и вообще разговаривать. Тут вернулся Тим, мокрый и довольный уселся рядом и притянул меня к себе. Но как только моё плечо опёрлось о его грудь, я вскочила и отошла к кромке воды. Не хочу! Только не сейчас! Я такая злая. Почему он никогда не говорил мне ни про какую Зирру? Почему не упоминал о том, что у него есть невеста? И откуда о ней знает Кирв? Когда синеволосый воин погиб, Тиму было тринадцать. А когда ушёл в эту половину, то, вероятно, Тим ещё вообще одиннадцатилетним мальчишкой бегал по царству батеньки, размахивая деревянным мечом. О чём это говорит? Хочу верить, о том, что у меня всё ещё есть шансы. Т.е., если о том, что Зирра невеста, известно с тех давних времён, значит, брак договорной, и Тим может не испытывать к ней никаких тёплых чувств.

Мне немного полегчало, но лишь немного. Всё ещё расстроенная, вернулась к Тиму. Он смотрел на меня ни чуть не виновато, а Войнс не удержался и доложил: Кирв сказал Тиму, что рассказал мне о Зирре.

– Любишь её? – спросила я.

– Раньше не знал этого. Сейчас тоже.

– В смысле?

– Не знаю, любовь ли те чувства.

– А я?

– Знаю, что не хочу тебя потерять.

– Сэр, – я повернула голову к коту, висевшему в воздухе рядом и, как обычно, работавшему переводчиком, – Вы уверены, что правильно переводите?

– Эмма, если он не признался тебе в том, что мечтает на тебе жениться и наделать десяток детишек, я не виноват.

– Так положено – это уже говорил Кирв, но Войнс переводил мне, – только Зирра.

Тим повернул голову к своему другу и наставнику, что-то гневно прошипел сквозь зубы. Кирв кивнул головой и ушёл подальше от нас, но моё настроение окончательно было испорчено. Заснуть я в эту ночь не могла очень долго. Очень. Я всё думала про эту Зирру, какая она и почему Тим её скрывал. И ещё о том, что он так и не сказал мне нужных слов. Ни раньше, ни сегодня. Или он говорил? И потому утром, как только проснулась, я согнулась пополам и застонала: