Космоглупости

Женщине полагалось уйти, но она не спешила покидать комнату господина. Вместо этого она обняла его совсем по-матерински и даже заплакала.

– Что ж теперь будет, мальчик мой?

– Ты уже знаешь?

– Достаточно быстро сплетни разносятся по дворцу, – ответила Ивриганз, выпуская Аша из своих объятий. – Шиа такого не допустит.

– Ивриганз, мы завтра уйдём. Но я был рад тебя видеть.

– Э-э, нет! Так просто ты от меня не отделаешься! Я пойду за тобой, несносный ты мальчишка!

– Спасибо, Иври. Я буду рад доверить тебе Эмму.

Повариха ещё раз обняла своего господина и после этого улыбнулась Эмме, замершей над тарелками.

– Я буду беречь её, как когда-то я берегла тебя.

***

Эмма

Довольно странно было наблюдать, как мужик, раза в два в плечах шире Тима, говорит о себе в женском роде и лезет обниматься к моему любимому. Ещё больше я поразилась, когда он, т.е. оно или она выразила готовность взять меня под своё крыло. Когда та, что назвалась Ивриганзой ушла, я спросила у Тима:

– А куда мы завтра уходим?

Он подсел ко мне на кровать и подхватил с тарелки внушительный кусок мяса, поднёс к моим губам, но когда я отказалась, закинул его себе в рот и, жуя, ответил:

– Любимая, помнишь, я говорил тебе, что мне придётся немножко повоевать?

Я кивнула.

– Начинаем завтра.

– Тим, ты серьёзно? Т.е., я не сомневалась, что тебе придётся отстаивать меня, но и не думала, что дело примет такие обороты.

– Эмма, это всё равно когда-нибудь бы случилось. Ты просто ускорила процесс.

– Мне совсем не нравится быть Еленой Прекрасной.

– Это кто?

– Забудь, это тётка одна с моей планеты. Как раз та, которая во всём виновата.

Тиму не нравилось, что ест он один, поэтому он принялся отщипывать кусочки хлеба и, макая их в соус, класть мне в ротик. Если это готовила Ивриганз, – она Богиня кухни!

– Ничего не бойся, малыш. Я не посмею проиграть.

После этой фразы я немного успокоилась, просто Тим казался таким уверенным в себе, что я не посмела усомниться в нём. Мы быстро расправились с нашей едой, после чего Тим позвал слуг и нам наполнили ванну, которую мы принимали вдвоём. Ну, а после… сами догадайтесь.

Той ночью я сквозь сон чувствовала странную боль внизу живота. Сначала испугалась, но утром, сходив по нужде, поняла, что гормоны, которые мне кололи ещё на Земле, перестали действовать. Здравствуйте, красные дни календаря! Когда Ивриганз принесла нам завтрак и они с Тимом обсудили момент ухода, я решилась и отозвала её в сторонку. Оказалось, у этих женщин таких проблем не бывает. Что ж, пришлось располосовать одну из прекраснейших простыней.

Собрались мы быстро, ни с кем не прощались. Да и нас никто не спешил провожать. Так странно было – уходить, словно воры из его родительского дома. В конюшне нас уже ждал Тимов боевой хряк, на которого залезли мы двое, Ивриганз устроилась на таком же, но немного меньшем. И мы уехали, вот так, налегке. Выезжая со двора этого каменного и для меня неприветливого дворца, я не удержалась и оглянулась: в одном из многочисленных оконных просветов глаз выхватил прямую неподвижную фигуру, в которой я узнала Шиа Мегмо. Жаль, что я не смогла рассмотреть, отражались ли на его лице хоть какие-то чувства – слишком велико было расстояние между нами.

Мы выехали за пределы города, и дорога в наше новое место жительства заняла почти весь день. В пути Ивриганз и Тим почти не разговаривали между собой, а на все мои вопросы, касающиеся дальнейших действий, он отвечал, что укроет меня в своём доме, который был их тайным логовом, и что мне не о чем волноваться. Что же до его военных планов, тут Тим не то что был немногословен, а вообще сразу переводил разговор на другую тему или опять просил меня не волноваться.

К вечеру мы добрались до пункта назначения. Этот дом тоже был довольно большим, такой себе дворец в миниатюре, но соперничать с родовым гнездом, конечно, не мог. Изнурённая поездкой и болями внизу живота, я даже отказалась от ужина. Просто помылась и заснула сразу, как только добрела до кровати.

А уже на следующее утро я поняла, что всё гораздо серьёзнее, чем я предполагала. Теперь я целыми днями не видела Тима, он возвращался ко мне лишь поздно ночью и чаще всего уже тогда, когда я мирно спала. А по утрам я сквозь сон чувствовала его поцелуй на своём лице и слышала, как он уходит. Иногда только днём он появлялся, но был таким сосредоточенным на своих мыслях, таким напряжённым, что я не решалась доставать его своими расспросами и нытьём. Постепенно в этом доме и близлежащих строениях стало скапливаться всё больше и больше народу, а судя по количеству оружия и закованным в латы хрякам, это была его армия. Или её часть.

Первое время я путалась в том, кто есть кто, и часто обращалась к женщинам, как к мужчинам, а к мужчинам, как к женщинам, но вскоре поняла, что пора мне перестать стесняться, и начала бесстыдно пялиться перед началом разговора на их причинное место. Ведь отличить мужчин от женщин я могла только так: есть бугорок в штанах – он, нет бугорка – она.