Космогония и ритуал

Болезнь означает нарушение какой-нибудь функции. Миф об „исчезновении бога“ повествует о „болезни“ мира, о нарушении центрально-регулирующей его функции, воплощаемой Телепинусом, имеет своей целью излечение мира. Возвращение к началу более чем логично: оно делает видимой идеальную схему мирового функционирования, позволяя таким образом обнаружить „точку-узел“, в котором произошел „разрыв“. И поскольку обнаружена „неисправность“, становится возможным ее „устранение“, главным средством и „инструментом“ которого является ритуал[151]. В мифе совершается идентификация „неисправности“ в системе мирового функционирования, что указывает на онтологичность мифологического обоснования ритуала. В противном случае ритуал не имел бы никакой внутренней убедительности и действенности. А посему реконструкция ритуальной схемы есть в конечном счете реконструкция космогонического архетипа, который определяет ее как формально, так и содержательно.

Ритуал и природа

Телепинус «не принадлежит, — говорит М. Элиаде, — к категории божеств растительности, которые периодически умирают и возрождаются. Тем не менее его „исчезновение“ приводит к тем же самым разрушительным последствиям на всех уровнях космической жизни. С другой стороны, „исчезновение“ и „эпифания“ равным образом означают схождение в преисподнюю и возвращение на землю»[152]. Таким образом, какие бы конкретные формы (исчезновение или нисхождение в преисподнюю) не принимал „уход“ бога, он всегда имеет одинаковые следствия: угасание космической жизни.

„Естественным“ представляется предположение о „сезонном“ происхождении мифа об исчезновении бога: «история Телепинуса, бога который исчез, является ничем иным, как вариантом той же самой темы»[153], т. е. темы периодического умирания и возрождения природы, растительной жизни. Вопрос о правильности этого толкования может быть решен на основании анализа-реконструкции архетипической ритуальной схемы мифа.

Ритуальное действо представляло, по всей видимости, следующие ключевые „моменты“:

1) некто исчезает;

2) следствие исчезновения — остановка жизненного цикла;

3) возвращение — возобновление жизненного цикла.

Ритуальная схема моделирует и определяет восприятие смены времен года, а не наоборот, как полагал Фрэзер[154]. Ритуальная схема предполагает наличие причины. „Примитивное“ сознание, т. е. сознание едва выделившееся из океана „естественной“ бессознательности, способно воспринять идею причины на весьма ограниченном „материале“. Для этого оно должно иметь перед собой схему. Природные явления требуют длительного наблюдения и последующей схематизации, на основании которой делаются заключения. Не сами по себе „явления“ приводят к идее причины, но схема явлений. А посему более логичным было бы предположить наличие архетипической схемы, которая накладывается на природные явления, моделирует их, делая явным отношение причины и следствия[155].

Естественное расположение вещей[156] не воспринимается как знак. Нечто становится „значимым“, когда оно располагается в ином, „непривычном“ порядке. А посему интерпретируется не естественная смена времен года, но ритуальная схема, которая первоначально реализуется в последовательности „неестественных“ движений, благодаря этому становящихся значимыми и способными порождать значения.

С того момента, как человек начал совершать ритуал, моделируя „естественные явления“, он перестал быть „естественным“ существом, потерял свою „невинность“, начал свое существование в историческом „инобытии“.

Само по себе явление восхода и захода солнца никак не может нарушить естественного безразличия[157]. Безразличие нарушается в ритуальном воспроизведении этого явления. Это воспроизведение, с одной стороны, имеет своей целью контролирование природного явления, а с другой, осмысление, которое в своей элементарной форме должно было выразиться в установление некоей связи, например, между по видимости совершенно разделенными моментами захода и восхода. Очевидна связь между знанием и контролированием. Можно сказать, что знание — это „средство“ контроля. Соответственно, центральной частью солярных мифов должно было явиться не регулярное движение по небесному склону, а тайное странствие солнца „по ту сторону“ захода и восхода.