Космолетчики. Градиент неба

Глава 5. Проклятая станция

Рэд вывел звездолет на маршевый участок, загрузил автопилот, отклонил спинку кресла на максимум, минут на двадцать забылся в тревожном полусне и не услышал, как вошел первый пилот.

– А… Ты не рано, Джери?

– Я тебя пораньше сменю, – хмуро предложил Стрэйк.

Рэд вернул кресло в рабочее положение, взглянул на часы и приготовился возразить.

– Я на орбите висел, пока вы там кувыркались, – напомнил Стрэйк и недовольно пошевелил губами. – А тебе еще перед заказчиками мордой светить. Иди-ка ты, капитан, отдохни в рекламных целях. Придумал, куда яхту спихнуть?

– Нет еще.

– Ну вот.

– Джери… – негромко позвал Рэд.

Тот, не дожидаясь решения капитана, уселся на свое место. Все с тем же каменным выражением лица.

– Слушай, Джери, я все хотел спросить, у тебя остались контакты того парня?

– Какого парня?

– Пилота с испытательного полигона.

– Ты сказал, тебе планетолетчик не нужен? Я ему так и передал.

– Давай с ним поговорим, если он еще ничего не нашел. Все равно придется кого-то вторым брать.

– Значит, все-таки мы поговорим… Тебе бы, капитан, научиться останавливаться за полметра до того, как в стену упрешься, – цены бы не было. Про «сворачивать» я вообще молчу. – Стрэйк надел гарнитуру и развернул кресло. – Что еще у нас случилось?

– Штурман увольняется.

– Г-хм…

– Рапорт у меня в столе.

– Посреди рейда сваливает? Это он здорово придумал! Пусть нас хотя бы обратно до Альфы доведет, отработает, как положено.

– Угу. Я его наручниками к рабочему месту пристегну и бластер к виску приставлю, чтоб не вильнул. Тогда доведет, согласно всем пунктам трудового договора.

– Ладно, Рэд, не заводись, я бы на твоем месте его еще раньше отпустил, – неожиданно признался Джери. – Найдет парень своим способностям применение получше. Чего разрываться-то… Все, я готов. «Моника», управление на первого пилота.

Рэд вышел из рубки и как был в летном комбинезоне, так и заявился к Виктору в медотсек:

– Привет, бросай все, дело есть.

– Э-э… Если ты здесь, а Стрэйк дрыхнет, то кто у нас за штурвалом?! – спросил удивленный Виктор.

– Стрэйк у нас за штурвалом.

– Ты чего такой сосредоточенный, капитан? Вы опять поругались?

– С чего бы нам ругаться?

– Н-ну…

– Как он? – спросил Гардон, пресекая праздные разговоры о взаимоотношениях в пилотажной группе «Моники».

Пилот яхты в сознание не приходил, но сам Блохин точно пошел на поправку после ночной вылазки. Адреналиновый всплеск и целый набор нерешаемых задач командир экипажа ему обеспечил. На какое-то время этого горючего хватит.

– Стабилен, окружающий мир не дифференцирует, – уклончиво ответил Виктор.

– То есть никак! Понятно. Здесь я бы заметил: «А я тебе говорил», но, кажется, это привилегия нашего первого пилота?

– Пострадавший нуждается в специализированной медицинской помощи, – упрямо и нарочито официально сказал Виктор. – Я голову сломал, две монографии выучил и наш реанимационный комплекс два раза перепрограммировал, дальше пусть спецы разбираются. И чем раньше займутся, тем лучше. Хочешь его навестить? Он в первом боксе.

– Пойдем лучше звездолет его навестим, этот нам больше расскажет.

Тишина в ангаре стояла относительная. Вентиляция, которая еле слышно шелестела в жилых помещениях, здесь молотила на всю катушку. Когда ускорители «Моники» пробивали тоннель или, наоборот, выводили звездолет из подпространства, к фоновому шуму добавлялся их высокочастотный вой, а тяжкий гул маршевых двигателей вообще заставлял с непривычки втягивать голову в плечи.

– «Моника», свет, – сказал Гардон и окинул взглядом находку.

В помещении космическая яхта смахивала на гигантский воздушный винт, который оторвали от ветряной мельницы, притащили в амбар и подвесили на цепях для устрашения всех окрестных ветряков и пропеллеров. Ее железные крылья сходились не под прямыми углами, «лопасти» разработчики развернули узкими ребрами вперед, словно опасаясь авторотации, и казалось, что звездолет специально слегка сплющили, чтобы втащить на борт «Моники».

Рэд скользнул взглядом по сигарообразным гондолам ускорителей, зачехленным маршевым двигателям, по корпусу, над которым торчал горбатый гребень локатора дальней связи, и уставился в слепые сопла тормозных движков.

– Ну и зверюга! Как это я ее сюда запихнул…

– Человек в состоянии аффекта еще не на такое способен.

– Вить, а как я ее отсюда выведу? Маневровые у нее мощнее наших, пол-ангара разворотят.

– О! – многозначительно заметил бортинженер.

– Что означает «не стоило этого делать»?

– Что вы, господин капитан!

Рэд ухмыльнулся.

– «Господин капитан» в данном случае разрешаю опустить и перейти непосредственно к решению технической задачи. Я помню, что-то там было такое сказочное, про козлов с капустой… Что молчишь, бортинж?

– Блюду субординацию.

– Похвально, но с этим мы позже разберемся. Итак? Что скажешь?

– Что тут сказать… Переключение с узко специализированного пилотского мышления на общечеловеческое расширяет сознание и позволяет замечать причинно-следственные связи между событиями. Это полезно.

– Твою мать… – Гардон обернулся.