Космолёт за горизонт

Этим они были с Катькой похожи и очень различались одновременно. Для Катьки важна была власть. Признание её безоговорочного авторитета, и того, что она главная, или хотя бы самая компетентная.

Для Корнилова старшего на первое место становился контроль. В какие-нибудь дремучие века он бы не рвался в единоличные диктаторы или гегемоны, а предпочёл бы кресло неафишированного владельца какой-нибудь влиятельной корпорации.

* * *

В эту ночь окно Кириной спальни никто не потревожил. И она не знала, радует её это или огорчает. Всё развивалось слишком стремительно даже для быстротечного романчика, который принято завязывать на уикенд. «Ну, я хотя бы попыталась» — усмехнулась Кира своему отражению в зеркале. Это было правдиво лишь отчасти, но вряд ли имело такое уж большое значение. А завтра всё будет проще: много шагать, мало говорить, любоваться природой. Идеально.

Кира отлично выспалась, проснулась с рассветом и даже успела сделать комплекс гимнастических упражнений до всеобщей побудки. Поэтому когда в её номер ворвалась деятельная Катька, Кира была уже полностью собрана и готова ко всему.

Они вышли через специальный туннель, проходящий под городом и выводящий к началу запланированного маршрута. Туннель был вполне современным, освещенным ненавязчивым светом вшитых в стены панелей. Искусственный, такой безопасный и упорядоченный мир. Тем разительнее был контраст с тем, что ожидало их за дверьми базы.

— Охренеть, дайте две, — выразила общие впечатления Катька.

Кира шагнула следом за ней и тоже замерла.

Город казался картинкой. Туристической агиткой, где самые яркие и завлекательные кадры специально подобраны и скомпонованы в радующую глаз сказку для туристов.

Это было мило. Почти как рыжий Корнилов. Мило, безопасно и слегка безумно. Совсем слегка.

Все эти лотосы, чайные беседки и статуи.

Но настоящий Скеррих был совсем другим. И Кира уже понимала, что, как бы там ни сложилось, она не пожалеет, что сумела выбраться в эту поездку.

Извилистая узкая тропка проходила между подножием отвесной скалы из зернистого красноватого камня и полосой прибоя. Волны переливались всеми оттенками бирюзы, клубились у ног кружевом пены. Нужно было пройти часть дороги по кромке воды, а потом подняться по выбитым в скале ступеням и углубиться в ещё один туннель, на этот раз природный. За ним начинался их путь в горы.

— На Земле тоже есть такие места, — сказал Димка. — Вот только там очевидные следы присутствия человека покрывают каждый квадратный метр. А здесь…

— Ощущение пустоты, — сказала Кира. — Как будто есть только мы, океан и ветер.

Влад Корнилов резко обернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Но ничего не сказал.

Оба братца в этот раз были одеты неброско — в чёрные походные комбинезоны с серебристой отделкой. Грубые ботинки, удобные рюкзаки и банданы из искусственной кожи довершали образ суровых первопроходцев. Одетый в камуфляж Тони и Катька в своих новомодных вещах-хамелеонах совершенно терялись в подобной компании. О себе Кира старалась даже не думать.

Влад коснулся сенсорной панели, отрезая путь к возвращению на базу. Теперь попасть обратно можно было только пройдя хотя бы самым коротким из маршрутов — тем, что вёл по ближайшим живописным местечкам с водопадами и чудесными рощами.

Экипажи «Химеры» и «Хищного ангела» ожидали приключения более длительные и сулящие доселе невиданные открытия. Ну, по крайней мере, им предлагалось так считать.

Кира поймала себя на мысли, что думает формулировочками из рекламного буклета. Это было нелепо, но чудесным образом излечивало от хандры и лишних нервов.

Теперь они впятером топали по влажному песку и дышали насыщенным солью и йодом воздухом.

— Ну что, хомо сапиэнсы, — возгласил весёлый и слишком энергичный для утра Димка. — Готовы отбросить сковывающую ваши природные наклонности цивилизованность и слиться в единении с миром?

— Это выкинуть рюкзаки и искупаться что ли? — фыркнула в ответ Катька.

— Нет, — твёрдо сказал Влад. — Этот залив сейчас исключительно для любования. Лежать на пляже можно и на Каледонии, или откуда вы там родом?

— Не отсюда, — сказал Тони. — Кстати, аргумент.

— В смысле?

— Мы не можем слиться в единении с этим миром, даже если станем дикими и первобытными. Этот мир не предназначен для нас. Человек не его часть.

Влад запрокинул голову и сощурился на солнце.

— Именно в этом весь смысл. Этот мир не для нас, и вообще ни для кого. Он цельный и этим прекрасен. А мы в нём просто гости.

— А как же эта, — Катька неопределённо махнула рукой в сторону базы, — твоя распрекрасная космолётчица? Она же здесь как-то выжила. Значит, этот дикий и самостоятельный мир вполне подходит для людей.

— Мне нравится думать, что дело было в другом. Что это было не пользование подходящим предметом для своих целей, а нечто другое. Особенное.